Королева крови - Сара Бет Дерст

– Ты не скажешь им, – отрезала королева Фара.

– Фара, прости, но я должен.

– У тебя нет больше права так меня называть.

Смягчившись, он сказал:

– Ваше Величество. Разве вы не видите, что ваши поступки неправильны? Использовать духов, чтобы шпионить за своими людьми? Использовать их как оружие против своих людей?

«Гниль под оберткой», – подумал он.

Она засмеялась горьким смехом, лишенным всякой радости.

– Ты спрашиваешь, почему я сказала тебе: надеялась, ты поймешь. Ох, Вен, надеялась, что ты будешь на моей стороне, что мы будем вместе, как прежде. Надеялась, ты увидишь, что молчание необходимо.

«Нет», – Вен не верил ей. В ее словах не было здравого смысла, а он верил в здравый смысл. Если она и правда желала сохранить тайну, то ни за что бы не призналась ему сейчас, что виновна в чужих смертях… Он вновь вспомнил те семьи, взгляд маленькой девочки. Вен понятия не имел, что за игру затеяла Фара и почему пытается манипулировать им. Но, идя сюда с намерениями рассказать о смертях и ужасе, он ожидал другой реакции, особенно учитывая, что он не верил, что среди жителей деревни были предатели или что королева специально погубила их.

– Если ты до сих пор ценишь то, что между нами было когда-то, не лги мне сейчас.

Ее улыбка исчезла.

– Хочешь правду? Я не могу позволить тебе разговаривать с консулом. То, что случилось в Грейтри, было трагедией – несчастным случаем – и должно остаться таковым. Никто не должен связывать это со мной, тебе запрещено кому-либо рассказывать, тем более консулу, что мои силы меня покидают. Это не так, а обвинять меня… Если во мне начнут сомневаться, последствия будут плачевными.

– Я обязан Аратею, консулу, трону…

– Мне!

– Нашему народу!

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Мне придется лишить тебя должности. Чемпион Вен, вы освобождаетесь от своей должности в совете чемпионов. Вы немедленно покинете дворец и больше никогда не сможете просить личной аудиенции с королевой.

Он полагал, что видел достаточно, чтобы удивляться чему-то – он, Вен, один из королевских чемпионов, должен быть сильным и опытным, или хотя бы суровым и сообразительным, – но вдруг он почувствовал себя новорожденным цыпленком, пойманным когтями ястреба; слишком испуганным, чтобы хотя бы пискнуть. Он не совершал преступлений. Он никогда не предавал королеву, даже когда был с ней не согласен, даже сейчас. Она не может…

– Я сообщу консулу, что ты потерял рассудок и напал на меня, – продолжала она. – После того как я отказала тебе в просьбе возобновить наш роман. Любая твоя попытка сказать что-либо против меня будет расценена как бредни бывшего любовника. Тебе никто не поверит: как среди других чемпионов, так и просто народа. Зная о нашем с тобой прошлом и услышав слова стражников, которые видели, как ты яростно атаковал королевскую персону, все поверят мне – и мир будет сохранен.

– Яростно атаковал?.. Я бы никогда…

Она повысила голос:

– Стража!

Духи огня подлетели от зажженных свечей. Три крошечных тельца из пламени – с глазами, как угольки, и когтями, как бриллианты. Он неуверенно обнажил меч: его мышцы не верили, что она способна на такое. Один из духов бросился к Вену, его когти вонзились в его руку. Он ударил духа, пытаясь отшвырнуть прочь, и в этот момент двери Голубого зала распахнулись, забежали стражники.

Все это время королева Фара наблюдала за происходящим со своего трона. Вену показалась, что он видит сожаление в ее взгляде.

Экзамен для поступления в Северо-Восточную академию всегда проводился в присутствии зрителей. Стражники окружали трибуны, чтобы минимизировать риск для наблюдателей, да и сами зрительные места были отгорожены от лесной поляны. Однако никто не притворялся, будто никакой опасности нет, поэтому Далеине не нравилось, что родители привели с собой ее младшую сестру Айрин, которой теперь уже исполнилось девять. Втроем они втиснулись на последний ряд – лучшие места в центре заняли богатые родители, где от арены защищали передние ряды и деревья. Айрин наверху жевала кусочки раскрошенного печенья, мать нарядила ее в три свитера и два шарфа.

Как поступающая, Далеина надела белую тунику – всего лишь один тонкий слой ткани между ее кожей и холодом. Руки и ноги были покрыты мурашками, но она старалась не замечать, что дрожит. Других поступающих, кажется, совсем не смущал почти что зимний мороз – утром белая изморозь покрыла оконные стекла, а опавшие листья скрипели и хрустели под ногами. Остальные болтали и смеялись, собравшись вокруг судейского стола. Примерно двенадцать девочек, всем около пятнадцати лет, как Далеине. Многие уже знакомы. Она пыталась улыбнуться пару раз, и кто-то тоже улыбнулся ей, прежде чем продолжить разговор. Остальные лишь холодно смотрели на нее в ответ.

Она чувствовала себя лишней: единственная девчонка из окраинной деревни. Последние пять лет Далеина помогала госпоже Барии, ведунье в деревне, куда перебрались ее родители, – собирала травы, делала амулеты и держала магазинчик в чистоте, потому что у ведуньи болели суставы. Ей позволяли тренироваться лишь раз в неделю, пока госпожа Бария следила, чтобы Далеина вызывала маленьких, глупых духов со слабой волей, которых легко можно прогнать с помощью нескольких слов и амулетов. Рядом с академией, ожидая с остальными девочками, Далеина прекрасно понимала, что ее обучение было в лучшем случае поверхностным.

«Именно поэтому я здесь – изменить это, научиться, испытать себя. Стать лучше».

Подняв глаза на трибуны, Далеина встретила взгляд Айрин. Ерзая на своем месте, сестра помахала ей двумя руками. Именно Айрин убедила Далеину, что она готова. Ведунья возражала, но Айрин сказала: та просто не хочет терять свою помощницу. Далеине платили только уроками, на этом настояла сама ведунья.

«Просто ей придется самой убирать паутину, – сказала Айрин, – или подружиться с пауками. Ты должна быть студенткой, а не служанкой. Ты должна это сделать!»

И Далеина объявила родителям, что готова, поэтому все они оказались тут.

Далеина не могла перестать думать о том, что госпожа Бария, возможно, права. Она уже не чувствовала себя так уверенно. Она оглядела ряд судей – пятеро пожилых женщин, все в черном, волосы зачесаны назад. У одной шрам на щеке. У другой татуировка на шее, скрывавшая огромный ожог. У самой старшей женщины лишь одна рука. Второй пустой рукав приколот к блузке. Остальные учителя выстроились сбоку – они будут проводить экзамен. У них тоже есть шрамы, и одежда подчеркивала это – та, что со шрамом на руке, была в кофте без рукавов; та, живот которой был рассечен шрамом, надела открытую тунику; еще одна покрасила протез ноги в ярко-красный цвет, демонстрируя, как опасна жизнь.

«Не очень умно», – подумала Далеина и снова отвернулась к девчонкам. Одна, с блестящими черными волосами и колкой улыбкой, вышла вперед. Она стояла в центре толпы и каждый раз, когда говорила, оглядывалась по сторонам, чтобы послушать, словно она была солнцем, вокруг которого все вращалось. На короткий миг, почувствовав взгляд Далеины, черноволосая девчонка посмотрела ей в глаза. Далеина попыталась улыбнуться, но та просто посмотрела на другую абитуриентку и засмеялась над словами, которых Далеина не могла расслышать.