Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура - Альфред Рамбо

Королева-мать; феодальная реакция против политики Филиппа Августа. На престоле сидел 12-летний Людовик IX; правление находилось в руках регентши, Бланки Кастильской, к которой французы относились недоверчиво и с антипатией, как к иностранке: оба эти обстоятельства вместе с неурядицей, какая всегда сопровождает неожиданную смерть главы государства, благоприятствовали интригам высших феодалов. Только сила могла держать баронов под игом в течение 20 лет, но они ждали лишь случая, чтобы поднять голову и жестоко отомстить за свое унижение. Завоевания и политика Филиппа Августа, продолженная Людовиком VIII, делали реакцию неизбежной. Страшный кризис, вызванный ею, продолжался 5 лет (1226–1232). Все новые и старые враги династии — граф Тулузский, король английский, граф Бретанский, Пьер Моклерк; граф Болонский, Филипп Юрпель, дядя молодого короля; герцог Бургундский, граф Маршский, сеньор де Куси — все те, кто хотел отомстить за какую-нибудь обиду или просто поживиться, — соединились с целью погубить монархию. Феодальная коалиция не была направлена против самого принципа королевской власти: он стоял выше партийной вражды и пустил слишком глубокие корни, чтобы ему могла грозить какая-нибудь опасность. Бароны восстали против регентши, которой они не избрали; они требовали, чтобы она была заменена одним из их среды — братом Людовика VIII, Филиппом Юрпелем; некоторые намеревались даже, по преданию, заменить царствующую фамилию чисто феодальной династией. Кроме того, они требовали освобождения знатных пленников, заточенных в Лувре, признания их избирательных прав, возвращения доходов и земель, «незаконно» отнятых у сеньоров, и соответствующего их достоинству участия в общем управлении страной. Глава и душа этой лиги, предприимчивый, хитрый и задорный Пьер Моклерк, Капетинг младшей линии, был тем опаснее, что он, кроме того, находился в близком родстве с династией. Он рассчитывал главным образом на поддержку английского короля. Генриху III внушили надежду на возвращение Нормандии и на восстановление континентальной державы Плантагенетов. Цель союзников была совершенно ясна: они стремились, очевидно, к тому, чтобы ниспровергнуть здание, воздвигнутое обоими завоевателями, Филиппом и Людовиком, и принудить монархию пойти вспять.

Восстание почти всего высшего феодального класса — северного и южного — было не единственной опасностью, грозившей регентше. Ее враги в то же время предприняли против нее и другого рода кампанию, еще более опасную: кампанию клевет, разглашаемых певцами, состоявшими на службе коалиции. Они прилагали все усилия, чтобы очернить и унизить ее как женщину, супругу и королеву. Они говорили, что испанка обирает французский народ и отсылает его деньги за Пиренеи. Несколько неосторожных стихов графа Тибо Шампанского, единственного барона, оставшегося верным короне, и непонятное упорство кардинала Св. Ангела, который во что бы то ни стало хотел оставаться в Париже, вблизи регентши, подали повод к самым гнусным наветам на ее частную жизнь. Союзники дошли до того, что обвинили ее в ускорении смерти Людовика VIII, которую они упорно признавали насильственной.

К счастью для королевской власти и для династии, эта иностранка, на которую сразу обрушилось столько бедствий, оказалась на высоте своей задачи. В течение обоих предыдущих царствований Бланка Кастильская не играла никакой политической роли. С первых шагов регентства она обнаружила все черты своего характера; это была женщина, обладавшая мужественным умом и сердцем, не чувствительная к обиде, одаренная властной энергией, не исключавшей ни дипломатии, ни коварства, и одержимая таким властолюбием, что не смогла отказаться от власти даже тогда, когда ее сын достиг совершеннолетия. После того как она 10 лет правила от его имени, она и при нем не переставала принимать участие в государственных делах до последнего дня своей жизни.

Одаренная тонким политическим чутьем и преданная делу веры с пылкостью кастильянки, она воспитала Людовика IX по своему образцу и сделала из него короля и святого, которого Средние века превозносили до небес и которому доныне удивляется история. В том заключалась ее главная заслуга, но ей принадлежит и честь победы над коалицией 1226 г. и спасения монархии. Хладнокровие, твердость, решительность этой героини вполне объясняют ее победу; прибавим, что ей благоприятствовали и ошибки ее противников. Главной из их ошибок, с точки зрения коалиции, было то, что они никогда не действовали единодушно и выходили на бой один после другого.

Лига баронов; Тибо Шампанский; Моский договор. Изолированная среди враждебных феодалов, Бланка Кастильская могла рассчитывать лишь на традиционную привязанность к королевской власти духовенства и народа и нравственную поддержку святого престола. Она ловко сумела заинтересовать в своем деле и особенно удержать в союзе с собой графа Тибо Шампанского, человека легкомысленного и непостоянного, которого ей несколько раз приходилось удерживать, чтобы он не поддался влиянию Пьера Моклерка. Вне Франции, продолжая политику Людовика VIII, она добилась от Фридриха II обещания, что он не примет участия в смуте и не позволит также ни одному немецкому князю примкнуть к врагам французской короны. Обеспечив себя с этой стороны, она могла действовать против лиги с быстротой и решительностью и отражать наносимые ей удары. Она поспешно венчала своего сына на царство в Реймсе, заперла его в Монлери, а затем в Париже, чтобы предохранить его от похищения, овладела беллэмской крепостью, которую укрепил Пьер Моклерк, и принудила графа Тулузского отделиться от коалиции. Не решаясь вступить в открытую борьбу с самим королем, мятежники обратились против графа Тибо, объявили незаконными его права на Шампань и вторглись в его графство. Бланка вместе с сыном поспешила на помощь к Тибо и торжественно водворила его в Труа, в самом центре оспариваемой области. Настращав одну часть союзников, она искусно вошла в соглашение с другой и без единой битвы освободила Шампанское графство. Но Пьер Моклерк упорно продолжает борьбу; он ждет грозной английской армии, которую ему беспрестанно обещают и которой все еще нет. Королева и молодой король бросаются в Ансени, созывают собрание бретонских баронов и объявляют бретонского графа низложенным. Наконец Генрих III прибыл в Нант, но со своими ничтожными силами он не решается идти дальше и вскоре возвращается на свой остров. Коалиция, оставленная англичанами, дробится и мало-помалу рассеивается. В 1231 г., после того как все его союзники и он сам изъявили покорность, Пьер Моклерк пытается затеять новую интригу, для чего убеждает Тибо жениться на его дочери. Но одного грозного слова Бланки Кастильской оказывается достаточно, чтобы вернуть графа Шампанского на путь истины и разрушить дерзкую мечту о независимости. Дело феодалов безвозвратно погибло. Ловкость и мужество одной замечательной женщины спасли капетингскую монархию от самой страшной опасности, какая грозила ей со времени битвы при Бувине. Более счастливая, чем Филипп Август, Бланка Кастильская почти без битвы удержала за собой поле сражения.

Всякий неудавшийся мятеж удваивает силу правительства, против которого он был направлен. Коалиция 1226 г. поставила королевскую власть намного выше всех сеньориальных властей и бесповоротно решила участь последних. Договор, заключенный регентшей в Мо с графом Тулузским (1229), был прямым последствием и внешним выражением этой победы. Самый независимый из высших баронов унизился до того, что принял следующие условия: он обязался срыть стены Тулузы и тридцати других городов Лангедока, отдать на 10 лет во власть короля свой тулузский замок, преследовать еретиков и тех из сеньоров, которые будут покровительствовать ереси, примириться с церковью и отправиться на 5 лет воевать в Палестине, наконец, выдать свою дочь за одного из братьев французского короля, который таким образом сделается прямым наследником Тулузского графства. На этих условиях корона соглашалась оставить во владении Раймонда VII западную половину Лангедока; она удовольствовалась тем, что окончательно укрепилась в восточной.