Состояние свободы - Нил Мукерджи

– Тихо, ни слова больше. Мы с вами увидимся завтра утром, а пока вам нужно выспаться. Идите.

Она была не из тех людей, которые любят улыбаться или выражать другие положительные эмоции, но сейчас без труда можно было увидеть, как проступала благодарность на этом измученном лице, будто на фотобумаге под воздействием химической реакции проявлялся негатив кадра.

– Куда вы все пошли, когда вас попросили покинуть дома? – поинтересовался я.

– Мы сидели на дороге, вот там. – Она показала рукой куда-то на запад.

– Вы сидели в беседке на набережной, что почти напротив нашего дома?

– Да, там.

– Но ведь лил дождь…

Она несколько раз кивнула, что означало, что, несмотря на все трудности, она героически справилась с тяжелым положением.

– Послушайте, если такое снова произойдет, что вас выгонят из собственного дома, то вы, не задумываясь, приходите сюда и звоните в дверь. Я предупрежу охрану, что вы можете приходить хоть посреди ночи, и они вас пустят. Можете зайти и лечь спать здесь, в гостиной.

– Или на кухне. Вы можете поспать на кухне, – подхватила мама.

Мне очень захотелось повернуться и посмотреть на маму, но я сдержался. Это был старый спор между нами, и по ее словам я понял, что он в любой момент может разгореться вновь.

Вместо этого я продолжил смотреть на тетушку и подчеркнул:

– В гостиной намного просторнее. Приходите и спите здесь, если вам понадобится.

Это прозвучало слишком настойчиво.

Она помахала нам рукой дважды на прощание – когда только собиралась уходить и спустившись с лестницы вниз.

– Ача, ача[13], посмотрим, но думаю, что в этом не будет необходимости, говорят, что сегодня уже не будет сильного дождя.

Она еле заметно улыбнулась.

Мне хотелось еще о многом ее расспросить: как располагался квартал трущоб, скольких людей подняли из их постелей и заставили стоять под проливным дождем всю ночь напролет под предлогом защиты от наводнения, насколько близко находились трущобы к морю… но она уже ушла.

* * *

Первый раз я встретил тетушку в прошлом году, в один из моих привычных январских визитов в Бомбей.

Довольно быстро стало понятно, что она меня недолюбливает. Она была новой поварихой в доме моих родителей и служила там всего несколько месяцев. Родители всегда хотели, чтобы им готовил повар-бенгалец, поэтому тщательно обращали внимание на происхождение кандидатов. Повариха, работавшая до нее, была коли[14], женщина из Махараштры[15], из общины рыболовов. Оказалась, что она слишком непритязательна, да и культурные различия давали о себе знать – она не соответствовала изысканным вкусам бенгальцев. Моему отцу было около шестидесяти, матери – пятьдесят восемь, и для них было слишком поздно начинать экспериментировать с региональной индийской кухней, особенно если учесть тот факт, что они были бенгальцами, людьми которые не особо интересуются какой-либо культурой, помимо своей, будь то кулинария, язык, литература, искусство или что-либо еще, с чем еще было бы интересно ознакомиться.

Мама как-то жаловалась мне по телефону, что найти хорошего повара в Бомбее ужасно сложно, но уже через месяц поисков они нашли женщину, которая соответствовала их требованиям.

– Она работает в шести домах, но недавно один из них отказался от ее услуг, – сообщила мама. – Сейчас она в поисках других хозяев. Я очень надеюсь, что мне посчастливится переманить ее к нам.

– В шести домах? – удивился я, – Это же очень много. Как она успевает во всех управляться? Должно быть, она работает по двенадцать часов в день, если не по четырнадцать.

Когда мы созвонились в следующий раз, Рену уже работала у них. Насколько я помню, был июль или август, значит, это было за пять или шесть месяцев до того, как мы впервые с ней встретились.

В Лондоне у меня была проектная работа с гибким графиком в компании, стремившейся работать с прогрессивными идеями, выходящими за рамки привычных трендов. В таких журналах, как Wallfl ower, i-D, Wired, о моей компании отзывались как о передовой, внимательно относящейся как к своим сотрудникам, так и к условиям их труда. Эти утверждения были небезосновательны, поэтому мне удалось объединить все мои отпускные дни и уехать в Индию на весь январь.

До своего приезда я несколько раз спрашивал у мамы про нового повара, и она каждый раз была сдержанно оптимистична. Мама никогда не отзывалась об обслуживающем персонале восторженно, поэтому я расценил ее ответ как добрый знак. Подытожив все ее высказывания на эту тему, можно было заключить следующее:

– Да, она хорошо со всем справляется. Большую часть жизни она проработала за пределами Бенгалии, поэтому либо забыла, либо никогда не знала традиционной бенгальской кухни. Мне приходится ей объяснять, что и как нужно готовить. Однажды я увидела, что она кладет и лук, и чеснок в рыбное рагу. А еще она добавляет хинг[16] почти во все блюда, представляешь? Уж не знаю, где она научилась так готовить. Понятное дело, что не у бенгальцев.

Так все и продолжалось, критика у мамы заменяла похвалу.

Я бы хотел немного рассказать о своих пристрастиях к еде, потому что это напрямую касается моего повествования. Живя в Лондоне, я готовил для себя и для своих гостей сам. Однако процесс приготовления пищи для меня значил куда больше, чем просто возможность утолить голод. Я любил вкусно поесть и поэтому часто думал о новых рецептах, различных способах приготовления пищи и кухнях народов мира. Возможно, именно из-за того, что мои пристрастия были широко известны, моим текущим проектом было написание и оформление книги о традиционной индийской кухне каждого из штатов. Один молодой редактор, специализирующийся на кулинарных книгах, приметил блог, автор которого собирал рецепты завтраков со всего мира, и упомянул о нем в кругу знакомых. По счастливой случайности среди присутствующих оказался и мой знакомый, считавший меня специалистом в отношении блюд индийской кухни, так и родился мой проект – нечто среднее между книгой о еде и книгой о путешествиях. Конечно, идея была не нова, но мы были полны эн тузиазма и решили, что в этот жанр необходимо добавить что-то свежее: сделать книгу, наполненную интересным контентом, множеством картинок и ценными наблюдениями.

Бывают два типа проектов: первый – когда работа выполняется профессионалами своего дела, слегка рутинна и носит обязательный характер, а второй – идея быстро возникает из ниоткуда, живо подхватывается окружающими, а затем превращается в долгий, почти бесконечный процесс; так вот эта книга была вторым вариантом. Искать подходящие рецепты было проще простого. Я попросил маму найти мне классические рецепты бенгальской кухни, в особенности те, которые передавались в семьях из поколения в поколение и претерпевали изменения в рецептуре, становясь еще более изысканными. К примеру, моя мама – в те времена, когда она еще готовила сама или хотя бы пристально наблюдала за тем, как готовят другие, давая указания, – знала только два способа приготовления калаи дхал (который в нашей семье мы называли бьюли, а в остальной Индии его знали как урид дхал). По одному рецепту в сваренную чечевицу добавляли семена фенхеля и нарезанный соломкой имбирь, а по второму – чечевицу сначала слегка пассеровали, а затем варили, добавляя уже обжаренный красный перец чили и хинг. Оба варианта она узнала от своей мамы. Но в доме моих бабушки и дедушки, как мне сообщила мама, ту же самую чечевицу могли приготовить и совершенно по-другому: мелконарезанный чеснок, высушенный перец чили и бенгальскую смесь специй – панч форон – смешивали с взятыми в одинаковом количестве семенами фенхеля, горчицы, пажитника, тмина и калинджи, все вместе кидали на раскаленную сковороду с маслом, а затем добавляли пассерованную и отваренную чечевицу.