Обманите и сами поверьте в обман - Екатерина Николаевна Ульшина

сейчас я понял, что не позаботился о том, чтобы создать копию романа. Полгода беспрерывной работы, полгода моей жизни находились в памяти этого устройства.

– Мне нужно идти, – едва разжимая губы, пробубнил я и заспешил назад, но крючковатые руки одного из парней уже схватили меня за грудки, другой потянулся к сумке. Едва я попытался увернуться, сокрушительный удар по солнечному сплетению чуть не вышиб из меня дух, из-за чего стало трудно дышать, словно свинцовая рука намертво сжала горло.

В воображении возник образ Лены, укоризненно качающей головой. Она ведь просила сделать копию книги. А я упрямился, боясь, как бы кто не увидел неготовый к чтению посторонних черновик… "Только не ноутбук" – словно звоном колокола повторно прогудело в голове, и все мое сознание ушло на второй план, уступив место инстинкту сохранения собственной жизни, которую я доверил своему ноутбуку.

Как безумный, я начал вырываться, во все стороны размахивая свободной рукой. В голове гулко стучало, перед глазами все сливалось, паника застилала разум. Наконец один из моих ударов угодил в челюсть держащему меня тощему парню. В этот момент кто-то схватил меня сзади, и я почувствовал дикую боль в заломленной правой руке. Держась за поврежденную челюсть, худой парень воспользовался моментом и резко потянул на себя сумку, которую я продолжал сжимать в онемевшей от напряжения руке. "Пусть берут что угодно, только не ноутбук, только не мой роман" – про себя взмолился я.

– Да отпусти ты! – раздраженно рявкнул мужчина, вырывающий мою сумку. Из последних сил извиваясь в руках первого, я ногами яростно отпихивал второго. Он, однако, ухитрился расстегнуть сумку. Еще секунда и ноутбук оказался бы в его руках! Понимая, что это последний шанс спасти роман, я что есть силы ударил его ногой в живот.

Но было поздно. В самую последнюю секунду вор вцепился в ноутбук. Я опоздал. Полетев от удара на землю, он увлек за собой компьютер, и тот вслед за ним камнем упал на асфальт и разбился.

Мое сердце упало и на время утратило способность биться. Выронив пустую сумку, я смотрел на лежащий на земле раскрытый ноутбук, на его расколотый экран, на вылетевшие клавиши, и чувствовал, как моя душа также раскалывается на тысячи осколков, причиняя еще большую боль, чем вывихнутая рука.

Почувствовав, что я потерял способность сопротивляться, стоящий сзади парень отбросил меня в один из гаражей. Звук удара о железо эхом разнесся по всему проулку. По больной спине разлилась жгучая боль. Опираясь о холодную стенку гаража, я поднялся на трясущиеся ноги. Тошнота резко подступила к горлу, мне казалось, еще секунда и я потеряю сознание, за которое хватался из последних сил.

– Давай заканчивать с этим, – произнес сиплый голос и чьи-то руки принялись опустошать содержимое моих карманов. Я было дернулся, но мощный удар в нос предотвратил все попытки воспротивиться. Теперь все мои силы уходили на то, что я сдирал кожу с пальцев, стараясь ухватиться за ржавую стену гаража, и судорожно глотал ртом воздух, боясь захлебнуться собственной кровью.

Убедившись, что больше отобрать нечего, парни еще раз угрожающе встряхнули меня, и отошли в сторону безжизненно лежащего на земле ноутбука. Один из грабителей поднял его и, недовольно фыркнув, сунул под мышку. Словно в тумане я слышал грубый смех и удаляющий звук шаркающих шагов. Через мгновение мои ноги подкосились, и я ничком упал на покрытую изморозью землю.

***

Я пришел в себя от уже знакомых гулких ударов в голове и резкой боли в спине. Мысли разлетались, как стая щебечущих птиц, и ни одну из них я не мог поймать. Невосполнимая пустота жгла изнутри. Кружилась голова. Густая ночная темнота расстилалась вокруг меня, но перед глазами стояли яркие белые пятна.

Осознание безвозвратной потери медленно наполняло разрывающуюся от шума голову. Я не видел дальнейшего смысла жизни. Мне хотелось заплакать, но не в силах сделать даже этого, я беспомощно лежал на холодной земле и смотрел на оставшиеся осколки разбитого ноутбука, мрачно поблескивающие в тусклом свете луны. Я никто и ничто без своего романа. Он был единственной целью, мотивирующей меня к возвращению в жизнь. Только благодаря письму я снова обретал себя, жалкого человека без семьи, без работы, без прошлого.

Теперь мне уже никто не мог помочь. Даже я сам был не в состоянии этого сделать. Никто не сможет и не захочет… Я резко выдохнул. Кроме Лены! Она – единственный человек на всем свете, к которому я мог обратиться. Лена…

Скривившись, я со стоном поднялся на ноги. В голове пронзительно зазвенело. Моргнув несколько раз, я глубоко вдохнул и выдохнул, после чего двинулся назад из темного переулка.

Свет фонарей и ярких витрин, люди, здания, деревья, машины – все сливалось в безумный калейдоскоп цветов и красок, кружившихся у меня перед глазами. Мое сознание окутывал густой туман, я брел, словно во сне, снова и снова повторяя лишь одно имя "Лена".

Не знаю, сколько прошло времени до того момента, когда я набрал цифру четырнадцать на домофоне ее дома и услышал тихое "Кто?". Поднявшись на четвертый этаж, я обнаружил, что дверь квартиры №14 была распахнута, а в проходе в легком голубом халате стояла Лена и с ужасом на меня смотрела.

– Саша?! Что случилось? Почему ты… – Она замолкла, когда я, полуживой, весь в пыли, зашел в квартиру и, пошатнувшись, облокотился на стену.

– Ты извини, что в таком виде… – произнес я, закрыв глаза. Мне не хотелось видеть ее испуганного, вероятно, осуждающего взгляда. Я уже не понимал, зачем пришел, не знал, что меня на это было побудило, но теперь мне было ужасно стыдно за этот необдуманный поступок. Наверное, будет лучше уйти. Да, просто попрощаться и уйти. Сказать, что зайду в другой раз, как бы глупо это ни выглядело… Я только открыл глаза и приготовился говорить, как она схватила меня за руку и повела в дом.

– Садись! – Она указала на диван. – Или ложись, как тебе удобнее… Потом все расскажешь.

Я прошел в уютную светлую комнату и рухнул на мягкий диван, застеленный пушистым кремовым покрывалом. Перед глазами все закружилось еще быстрее, звон в ушах превратился в свист.

Лена помогла мне разуться и сняла с меня куртку. Я видел, как она суетилась, хотел извиниться за то, что пришел, за то, что доставил ей столько хлопот, но не мог найти для этого ни сил, ни нужных слов.

Она стерла с моего лица кровь и обработала глубокий порез на руке, о наличие которого я даже