Топи и выси моего сердца. Дневник - Дарья Александровна Дугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
▪ ▪ ▪
На 40 дней Андрея я не поехала, потому что я даже не знаю, как себя вести на поминках. Хочется веселиться, но с другой стороны, веселиться нельзя. Потом хочется плакать, а плакать тоже нельзя. И вообще надо соблюдать какую-то странную линию поведения, которая не соответствует тому, что внутри. И поэтому все сидят и давятся – то ли от беспричинного смеха, то ли от беспричинного ужаса. И это все продолжается долго-долго. Развертывается. И никакого развития событий. И в этом смысле я этого боюсь, опасаюсь.
Да, дело, конечно, не в этом. Не поехала я и по другой причине: конечно, я не хотела выбиваться из строя. Сейчас приходится совершенно по-другому относиться ко всему. Очень сложно.
Ощущение, что произошла расфокусировка: как-будто сетчатка отслоилась, и нет оси концентрации. Все вроде бы есть, но оно какое-то не такое. Это нормальное состояние для человека, закончившего философский факультет. Только вот основания нет за всем этим страданием. Оно какое-то легкое, странное, преходящее и довольно материальное. Я связываю это, наверное, с TikTok и переизбытком немыслимого, ненужного контента – сознание сменилось клипом, вся философия позабылась. Я не умею говорить длинными фразами. Об этом не хочется говорить, а о чем не хочется говорить, о том следует молчать (перефразируя Витгенштейна[77], скажу я). Но говорить мне нужно, говорю я много – с собой, на радио, и, конечно, во всех этих паузах мне хочется говорить о том, как кто-то умер.
Знаете, что было интересно? В тот день, когда у меня действительно умер близкий человек (ну как, близкий – может быть, он был далеким, но все равно был рядом), у меня сразу возникло странное-странное чувство: я была абсолютно не готова к эфиру, мы обсуждали гробы, картонные гробы и разные. Самые что ни на есть гробы, да-да, это та тема, которую с удовольствием обсуждала, когда была на первом, втором курсе, читала Мамлеева[78], и так ярко щеголяла и любила ее. Мне казалось, это так легко и романтично! И вообще, я читала Масодова[79], «Песни Мальдорора»[80] и абсолютно не верила в то, что существуют какие-то страшные обстоятельства смерти. Я думала: ничего, ты не расстраивайся, все будет хорошо! Да, будет хорошо, только что такое хорошо, мы не знаем. Потому что «хорошо» – категория, которая является абсолютным болотом. Ты наступаешь на него, думая, что это почва, и тебя затапливает.
Получилось, что нас сориентировали – гроб, гробовщики – такая тема. Отравление. Замечательная тема. И канцлер – тоже замечательная тема.
В общем, не буду я много вас погружать в мои странные-странные высказывания – пожалуй, мне необходимо освидетельствование этих речей. Мне необходимы переживания, проживание в слове, так как сейчас я, наверное, выношу всех своих покойников в большей степени словом, нежели текстом. А раньше я все выносила на берег изнутри себя в текст, и писала очень много, потом благополучно потеряла все, ничего не издала, в итоге стала писать хуже, а потом вообще перешла на телеграм-канал, в котором абсолютно чуждая, неинтересная повестка. И я ее и не хочу, наверное, особо развивать. Что-то иногда делаю непонятное, что-то иногда пишу, когда бывает вдохновение. И так будет вечно, потому что собраться, взять себя в руки, начать читать «Элементы»[81], например, у меня не хватает сил. А почему их нет? Потому что все время кто-то умирает. А это почему? Потому что я не готова читать «Элементы». Вот и все, мы все разложили.
Раньше я часто говорила о том, чего нет. Сейчас я почти никогда не говорю о том, что есть.
Скоро в квартирах будет прохладно и надо будет кутаться. Еще темнеть будет рано. Ура! Жизнь клонится к Великому Юлу[82].
Да. Кстати. Завтра —
закутать залежного,
попрощаться,
перекрестить,
дать право уехать,
приехать в обитель,
посоветоваться,
принять решение – решиться,
далее позволить сну сбыться,
(телефоны, конечно, будят сон)…
Пациенты, переболевшие covid-19, часто сталкиваются с рядом симптомов. Это повышенная утомляемость, длительные проблемы с дыханием после выздоровления и «мозговой туман» – как один из самых распространенных симптомов в постинфекционный период.
Все ясно – у меня просто мозговой туман!
Следует включить в рацион продукты, улучшающие память, например, овощи и орехи, играть в интеллектуальные игры и избегать стресса.
Поиграйте в бисер[83] со мной!
Карское море! Карское море! Уехать в мозговом тумане на Карское море! А там! – Контейнер реактора АПЛ К-19[84].
3 / 09
Опаздываю. Еще у меня кристально вдруг все сформулировано стало в голове. А слезы стали строгими. Плачу потому, что вижу объем, который нужно систематизировать.
▪ ▪ ▪
Шестая колонна[85] гневится и топает ногами. Маленькими такими, с копытцами. А я буду дальше гнуть свою линию.
Если звезды сыпятся в лужи, значит это кому-нибудь нужно.
Я – это машина, плохая, сломанная, разбитая, без колеса. И Сверх-Я пытается ехать на ней на 200 км/час. Но и правильно. Это лучше, чем стоять. Человек – это надлом и преодоление.
Человек – это больно.
Метания. Все. Почти перевернута страница. Старица.
Под глазами маленькие сини, затопленные плоскости тоскливых дней.
Все, что возникает, решаю либо бегом, либо физическими нагрузками. Ментальных почти нет. Есть