Время выбора - Андрей Васильев

Еще надо будет наведаться к супруге Рагулина, с ней пообщаться. Ну, если, конечно, она согласится на это. В принципе, может и послать, но тут уж ничего не сделаешь. Впрочем, тут, наверное, я вытяну пустышку. Он ее и при жизни не любил, женившись не на человеке, а на карьере, следовательно, на кой она ему после смерти сдалась?

– Ну чего, вроде приехали, – Стас съехал на обочину дороги. – То место, что ты мне вчера назвал. Куда дальше?

Однако крепко я задумался, даже не заметил, как мы город покинули и в области оказались. Впрочем, это я старыми категориями мыслю, теперь и тут город. Новая Москва, однако.

– Пять секунд. – Я выбрался из машины и повертел головой. Вроде да, то место. Вон покосившийся знак, я его хорошо запомнил. Специально ведь из леса к дороге выбирался, чтобы глянуть на округу и после не заплутать. Но лучше проверить, а то потом меня служители закона затюкают за то, что их по лесу впустую гоняли. – Посидите тут пока, сейчас вернусь.

Стас кивнул, услышав меня, я же продрался сквозь густые кусты, традиционно растущие близ дороги, и углубился в лес.

Ну да, точно, то это место, не подвела меня память. Собственно, вон под теми деревьями финн и закопан.

– Стас, иди сюда, – вернувшись к дороге, крикнул я оперативнику. – Он тут лежит. Пошли, покажу где.

Собственно, на этом мое участие в операции и закончилось. Дальше за дело принялись люди, которым такое по штату положено. Копал крепыш-водитель второй машины, по пакетам кости, обрывки одежды и все прочее расфасовывал очкастый немолодой дядька-эксперт, а фотографировал их, одну за другой, молоденький стажер Вовик.

Впрочем, Маринка тоже то и дело снимала происходящее на телефон, при этом время от времени поглядывая на меня. И, в конце концов, не выдержала.

– Ну вот как? – отведя меня в сторонку, спросила она негромко.

– Что – как?

– Как ты узнал, что он тут лежит? Это же в принципе невозможно. Тут не стройка, не раскопки археологические, вариант «ткнул лопатой, гляжу кости» не работает. Тут лес! Даже если пописать с дороги отойдешь, все равно не заметишь.

– Случайно, – вздохнул я, проклиная Калинина за его тщеславие и понимая, что любая версия, какую бы я ни изложил, все равно будет звучать стремно. – Да и не я это, по большому счету. У меня вон там, в десяти минутах пешком отсюда, родительская дача. Куча народа в этот лесок за зелеными насаждениями ходит. Кто-то хотел себе кустик выкопать, а вместо этого костяк выковырял из земли. Народ у нас в свидетелях ходить не хочет, чтобы потом не доказывать, что ты ни при чем, вот в полицию и не сообщили, но от соседей ничего же не утаишь. Мне мама рассказала про этот случай, когда в последний раз приезжал, а я уже Стасу. А уж как он протянул ниточку следствия к пропавшему без вести «финику», мне неизвестно, сама выясняй.

– Марин, не мудри, – подошел к нам оперативник, слышавший разговор. – Тебе какая разница что да как? Важен конечный результат. Вот то, что когда-то было господином Нуйланеном, гражданином Финляндии, вот опытный следователь Калинин, который распутал это сложное преступление, а также смог в рекордные сроки умело выявить и задержать убийцу зарубежного гостя. Разумеется, под чутким и непрестанным руководством начальника УМВД полковника Филиппова. Ну и конечно, стоит упомянуть о том, что останки будут возвращены на родину, безутешной вдове. Все. Большего не требуется.

– Я же все равно докопаюсь до правды, – сообщила нам Марина.

– Сколько угодно, – разрешил ей Калинин. – На то ты и журналист, чтобы расследования вести. Но тут напиши все так, как ты умеешь – ярко, красиво и с непременным упоминанием нашего Михалыча. Он очень любит видеть свое имя в печатных изданиях. Старой формации человек, думает, что если в газете его упомянули, то новая звезда на подходе. Но как по мне – да и ладно. У каждого есть свои маленькие слабости.

– И у тебя? – с ехидцей осведомилась Марина.

– И у меня, – кивнул Стас. – Я индийские фильмы люблю смотреть. Отличный отдых – тут тебе и споют, и спляшут, и подерутся, и поцелуются. А главное, все заканчивается всегда хорошо, так, как в жизни не бывает.

Марина закатила глаза под лоб, как бы говоря нам: «С вами с ума сойдешь», а после погрозила мне пальцем, давая понять, что наша любовь еще впереди.

Эксперты возились в яме, ставшей для коммерсанта могилой, еще с час, наверное. Мы упрели, поскольку духота в лесу стояла невозможная, всех, кроме меня, за это время изрядно замучили комары, а фотографа Вовика вообще чуть не куснул клещ. Еще я успел перекинуться парой слов с местным Лесным Хозяином, который меня поблагодарил за то, что я слово свое сдержал, избавив его от останков бедолаги, а напоследок попытался всучить мне корзину с земляникой. Пахла она одуряюще, взять очень хотелось, но как я ни пытался, так и не смог придумать обоснование для ее появления. Пришлось отказываться.

– Слава богу, – вытерла пот со лба Маринка, когда машина наконец тронулась с места. – Уф-ф-ф! Жарища прямо летняя!

– Тебе было говорено – сиди в городе, – произнес Стас, отхлебывая воды из бутылки. – Чего поперлась? Я бы снимки и так выслал.

– Из-за него, – показала на меня Маринка. – Где он – там непонятки. А где вы оба – вообще сенсация. Вы – мой хлебушек.

– Стас, останови, – попросил я Калинина, вдруг заметив за окном кое-что меня крайне заинтересовавшее. – Ага, спасибо. Я быстро!

– Ты обиделся, что ли? – крикнула вслед Маринка, когда я вылез из машины. – Саш?

Как по мне, обижаться на что-то или кого-то – дело вообще зряшное, поскольку никому, кроме себя, ты хуже не сделаешь. Я данный факт давно осознал, причем еще до того, как стал тем, кем стал. Как сказал кто-то мудрый: «Слова не пули, они не ранят». Но Маринке этого знать не стоит. Совести у моей соседки при такой-то профессии, разумеется, нет, а вот осознание того, что с людьми всегда выгоднее дружить, чем пребывать в ссоре, присутствует в полной мере. Потому пусть поломает голову, на что я мог обидеться, а потом ко мне поподлизывается.

На самом деле все обстояло куда проще. Я заметил небольшой стихийный рыночек, расположившийся на небольшом пятачке неподалеку от автобусной остановки и поворота на проселочную дорогу. Ближе к Москве такого не увидишь, а тут, в некотором отдалении от столицы, еще вот встречается. Частная торговля в ее чистом виде – пяток хрестоматийных деревенских баушек в платочках, а также примкнувшие к ним дамы преклонного возраста, но уже полугородского вида продают плоды своих трудов. Тут тебе и варенья, и соленья, и яблочки моченые, и опята маринованные. Плюс какие-то вышитые салфетки, декоративные ложки, небольшие корзины, домашнее молоко в трехлитровых банках и прошлогодняя тыква невероятных размеров. Как ее эта милая старушка досюда доперла-то, интересно? Разве что зять довез?

Но мое внимание привлекли не эти милые дамы, доказывающие то, что живой дух предпринимательства в России еще не умер. Нет, меня заинтересовала пошарпанная газелька, рядом с которой стояли черные дырчатые ящики, битком набитые рассадой. Похоже, какой-то местный питомник решил не игнорировать возможность немного расторговаться за бесконтрольную наличку.