Коллекционер закрытых книг - Мария Брикер

– Сейчас увидите, – загадочно улыбнулся Григорий Варламович и посмотрел на спутницу с обожанием.

Зотова зарумянилась, как барышня перед первым свиданием. «Брови опять забыла выщипать», – подумала она, глядя поверх кепки Плешнера в зеркало на свою совершенно глупую и растерянную физиономию.

Двери лифта разъехались, и Плешнер галантно пропустил ее вперед. Елена Петровна вышла и Галатеей окаменела на лестничной клетке. Григорий Варламович ткнулся в ее широкую спину носом, придурковато хихикнул и, гремя ключами, метнулся к двери, обитой бордовым дерматином.

«А вдруг новый эксперт маньяк? Или извращенец?» – мелькнула пугающая мысль. Знакомы же без году неделя. Что она о нем знает? По сути, ничего. Заманил к себе домой, подлый скунс, сейчас набросится на нее со скальпелем и произведет исследование трупа. Или обесчестит. Елена Петровна взглянула на кепку Плешнера и нервно хихикнула, с сожалением вспомнив, что ее двухкилограммовая гантель осталась дома. «Придется обходиться подручными средствами», – оптимистично подумала следователь и сжала руку в кулак, чтобы в случае покушения на ее честь дать Плешнеру в пятак. Церемониться она с ним не будет. «Ишь, что удумал, уродец плешивый…» – мстительно размышляла Зотова, ощущая в душе странное волнение.

Судмедик сунул ключ в замок, обернулся и снова посмотрел на нее с обожанием. Елена Петровна про себя возмутилась. Это уже переходит все границы! На что он рассчитывает? Что напоит ее кофе и… и… Дальше мысль забуксовала. Даже вообразить покушение на свою честь Зотова была не в состоянии.

Дверь распахнулась с гулким вздохом, и они оказались в полумраке просторной прихожей.

– Темновато у вас, – прошептала Елена Петровна.

– Лампочка перегорела, а вкрутить руки не доходят, – весело отозвался Григорий Варламович, шурша неподалеку плащом.

В голове Елены Петровны проплыли кадры из нескольких фильмов про маньяков. «Врет», – глядя на потолок, на трехрожковую люстру, решила Зотова и вспотела от напряжения. А потом судмедэксперт вдруг оказался сзади и вцепился в плечи Елены Петровны. Она резко обернулась и дала Плешнеру в глаз. Тот хрюкнул и стек по стенке на пол.

Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и в прихожую выплыло кучерявое фигуристое сознание женского пола с томным взором.

– Григорий, ну что там возишься? По второму разу все подогреваю, – с одесским акцентом сказала дама и подслеповато сощурилась.

– Здрасте, – прошептала Елена Петровна и покашляла в кулачок, который минуту назад украсил фингалом несчастного Плешнера. «А и поделом козлу!» – мстительно подумала Зотова. У него жена, понимаешь, а он баб в дом тащит. С другой стороны… С какой же стати Гриб пригласил ее на кофе, когда у него дома жена? Елена Петровна совсем запуталась. Пока ехала в лифте, думала, что попала в исключительно идиотскую ситуацию, но сейчас, стоя, словно на эшафоте, под прицелом подслеповатых глаз кучерявой дамы, чувствовала себя вообще клинической дурой. Дама тем временем ошарашенно переводила взгляд то на валяющегося на полу Плешнера, то на Зотову.

– Розочка, смотри, кого я тебе привел! – проскрипел с пола Григорий Варламович, делая вид, что страшно сосредоточен на развязывании шнурков. Подняться он был пока не в состоянии. – Познакомься, дорогая. Это моя коллега, легенда сыскного дела, старший следователь по особо важным делам Елена Петровна Зотова. Я тебе о ней рассказывал, – доложил Плешнер и встал наконец на ноги.

– Добрый день, – изумленно вскинула брови дама, очнувшись от шока. А потом улыбнулась и стала похожей на Плешнера как близнец. В очередной раз подтвердилось предположение Зотовой о том, что супруги, прожившие в браке много лет, становятся похожи друг на друга. – Григорий, ты неисправим! Как можно даму, к тому же столь прелестную, называть легендой?

Розочка выразительно посмотрела на Плешнера и снова улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась в ответ. Легендой Елену Петровну называли частенько, что нисколько ее не шокировало, а вот прелестной дамой, кажется, ни разу. Определенно у Розочки Плешнер серьезные проблемы со зрением.

– Что же мы в прихожей стоим? – всплеснула тем временем руками Розочка. – Проходите скорее в гостиную. Сейчас перекусим и познакомимся поближе. Обувь можно не снимать. Простите моего непутевого брата. Вечно он глупости говорит.

– Брата? – растерялась Елена Петровна, обернулась к Плешнеру и вздрогнула: вместо кепки на голове судмедика возвышалась копна смоляных кучерявых волос, которые тот старательно пытался пригладить ладонями. – А где тут у вас… где руки можно сполоснуть?

Розочка указала рукой на дверь в конце коридора, Зотова рванула туда, заперлась, включила воду и расхохоталась до слез. Дедуктивные способности ее подвели, судмедэксперт оказался вовсе не плешивым, а волосатым, как нестриженый баран, но красоты шевелюра ему не прибавила. С волосами Григорий Варламович выглядел еще нелепее и походил не на обычный гриб, а на атомный.

Сполоснув лицо холодной водой, Елена Петровна привела себя в порядок и выплыла из туалетной комнаты. Плешнер ждал ее с другой стороны двери. Глаз его слегка заплыл и слезился, но в целом эксперт выглядел не так ужасно, как она представляла. «Старею…» – подумала Елена Петровна. В былые времена после знакомства с ее кулаком Плешнер бы вряд ли поднялся с пола. Во всяком случае, в ближайшие сутки. Рука у нее всегда была тяжелая.

– А чего это вы мне так лихо звезданули в глаз? – заговорщицки спросил судмедик. – Решили, будто я на вас виды имею, что ль?

– Глупости какие! – задохнулась от возмущения Елена Петровна, сдерживая желание дать Плешнеру в глаза еще раз. – Просто… Просто я убежденная феминистка! – выпалила она. А затем, ошалев от собственного заявления, отстранила Григория Варламовича с дороги и прошлепала в гостиную, откуда тек чарующий аромат домашних яств и разносолов.

Светлая просторная гостиная-столовая радовала глаз. Чисто, уютно и аристократично. «Неплохо живут судебные эксперты», – подумала Зотова, осматривая владения Плешнера и его сестры. По планировке квартира явно «трешка». Высокие потолки с лепниной. В ее-то хрущевской малогабаритке потолок давил на мозг, а стены налегали на бедра. Всю жизнь Елена Петровна мечтала иметь хотя бы одну просторную комнату или кухню, но так и прожила в своей убогой клетушке. Благо сын недавно ремонт помог сделать, потолки побелил, и теперь они визуально казались выше.

В квартире Плешнеров достаток ощущался во всем, но не было вычурности и вульгарной роскоши: светлая мебель, фарфор, картины, люстра, шелковистый ковер, натертый до блеска дубовый паркет. И даже гардины сдержанно сообщали о том, что хозяева этого жилища люди отнюдь не бедные. О хорошем материальном положении говорила и туалетная комната, в которой успела побывать Елена Петровна. Везде чисто до умопомрачения, и Зотова боялась даже ступить на шелковистый молочный ковер. Розочка, одетая в аккуратное темное платье, вписывалась в интерьер идеально, а вот волосатый братик казался чуждым элементом.

Сестра Плешнера, заметив ее на пороге, потянула Зотову к столу.