Взлетная полоса - Александр Беляев

– Да разве Семин старый? Какой же он «вчерашний день»? Бог с тобой! – даже усмехнулся Фомин. – Ему еще служить да служить.

– Не в возрасте его беда, – возразил было Доронин. Но в это время посыльный принес чай, и Доронин замолчал. И пока посыльный расставлял на столе стаканы, немного успокоился и нашел, как ему показалось, более обстоятельный ответ Фомину. Он размешал ложкой душистый, янтарного цвета, напиток, дождался, когда посыльный уйдет, и продолжил: – Именно беда, иначе и не назову. Семин в армию пришел сразу же после войны. Таким образом, фронтового опыта он не приобрел, а высшего образования до сих пор не получил. Да, наверное, и не получит. В академию опоздал, а заочником в институт сто лет не соберется. Вот и остался без опыта и без знаний. Потому я и сказал о нем, что это вчерашний день нашей армии, ведь такие, как он, свое дело уже сделали. Или, в лучшем случае, доделывают. И вы, Виктор Степанович, это не хуже меня знаете. Они тогда были хороши, когда, окончив училища, заменили офицеров военного времени. Тех, кто с одной звездочки начинал, кто после всяких там курсов на взвод приходил, кто вырос в офицеры из сержантов, кто из запаса был аттестован и переаттестован… А Кольцов, товарищ подполковник, дело совсем другое. Прекрасно подготовлен. Командир с аналитическим складом ума. Принципиальный. Не за такими ли будущее? Вы посмотрите, как к нему солдаты тянутся! В прямом смысле готовы за него в огонь и воду!

Сказав это, Доронин снова помешал ложечкой чай и отхлебнул. Чай обжег губы. Но Доронин не обратил на это внимания. Он ждал, что скажет командир. А Фомин почему-то молчал. Доронин понял, что не переубедил командира.

За окном прозвучал сигнал «Отбой». Фомин придвинул к себе стакан и проговорил мягко:

– Во всем надо разобраться как следует. А с тобой, Михаил Иванович, мы еще не один стакан чаю выпьем… Наша совместная служба только начинается.

В двенадцать часов на следующий день генерал Ачкасов назначил совещание с приехавшими из Москвы сотрудниками конструкторского бюро. Поэтому Руденко, желая побыстрее закончить свои дела, сразу же после завтрака отправилась в парк техники за контрольными замерами. Допуск на нее был оформлен заранее. В парке ее ждал заместитель командира первой роты по технической части старший лейтенант-техник Алексей Чекан.

Погода была солнечной. Танкисты приводили в порядок после ночных занятий машины. Руденко немало поплутала среди хранилищ, моечных агрегатов и прочей техники, пока наконец не нашла танки первой роты. На покореженном, закопченном крыле одного из них она увидела офицера, внимательно разглядывавшего сильно помятый корпус измерителя, установленного на броне башни. Руденко не поверила своим глазам и решительно направилась к танку с бортовым номером «01».

– Что с прибором? – вместо приветствия испуганно спросила она.

– Сам не пойму. Вроде под гусеницей не бывал, – спокойно ответил Чекан.

– Он разбит? – все еще смутно надеясь на благополучный исход, переспросила Руденко. Большие зеленые глаза ее раскрылись еще шире.

– Можно сказать, что да! – подтвердил Чекан.

– Вы понимаете, что говорите? Измеритель разбит…

– А что вы так расстраиваетесь? Командир сказал, что эту штуку спокойно можно в такси списать, – добродушно улыбаясь, ответил Чекан, осторожно вытаскивая из корпуса прибора какие-то детали.

– Вы с ума сошли! – даже растерялась Руденко. Вдруг голос ее окреп и зазвенел как металл: – Да вы знаете, что это уникальный, специально созданный для испытаний образец? Знаете, сколько он стоит? Сколько в него вложено сил? Сколько затрачено труда? Где ваш командир?

– Где-то тут! – невозмутимо огляделся по сторонам Чекан.

– Позовите его немедленно! – потребовала Руденко.

Вокруг танка с бортовым номером «01» начали собираться солдаты. Не так уж часто приходилось им видеть у себя в парке модно одетую молодую женщину, да еще так напористо разговаривавшую с зампотехом.

Кольцов неожиданно появился возле своей машины. Солдаты быстро разошлись по местам. Руденко, увидев Кольцова, решительно шагнула ему навстречу.

– Я ничего не понимаю… Измеритель поломан… Что случилось, товарищ капитан? – с ходу атаковала она его.

Вид у приезжей был настолько озабоченным, а голос таким взволнованным, что Кольцов, прежде чем ответить, выжидающе посмотрел на зампотеха, словно искал у него подтверждения. Но Чекан лишь вздохнул, дав всем своим видом понять, что для волнения у приезжей дамы есть все основания.

– Понятно, – нахмурился Кольцов и добавил: – Слава богу, что башня на месте осталась.

– Как же вы ссылались вчера на замеры? – настойчиво продолжала допытываться Руденко.

– Все правильно, – подтвердил Кольцов и неожиданно изменил тему разговора: – Кстати, вчера мы даже не познакомились. Капитан Кольцов. Сергей… Дмитриевич.

– Руденко, – пожала инженер протянутую ей руку, – Юлия Александровна. Так что же с прибором, Сергей Дмитриевич?

– Неладно получилось, – сочувственно проговорил Кольцов.

– Вы даже не представляете, как неладно! Три года напряженной работы большого коллектива. Люди ждут результатов, подтверждений. Я специально приехала… – дала волю чувствам Руденко. – С чем же я вернусь?

– Еще раз все замерим, – попытался успокоить ее Кольцов.

– Когда?

– Хоть сегодня…

– Да, но у меня нет другого контрольного прибора!

– Извините, Юлия Александровна, но и я тоже не бабочек ночных ловил вчера с этой вашей «Совой», – снова нахмурился Кольцов. Вольно или невольно, но волнение инженера передалось и ему. И сама собой всплыла вдруг обида. Подумал: «Мне же вчера больше всех досталось – и я же во всем виноват!» Но Кольцов сдержал себя и дальше заговорил как можно спокойнее: – Я, Юлия Александровна, будто с фронта к вышке вчера подъехал. В таком пекле «Сову» опробовал, что и на ста танкодромах так ее не испытаешь. Не планировали ни вы, ни я, а мне в прямом смысле на огненный таран идти с ней пришлось. Там в суматохе, должно быть, и повредил измеритель. Но зато «Сову» узнал. Не выдержала она настоящего испытания. Через открытый люк вынужден был я вести наблюдение в огне. А разве это дело? Никакими замерами такого недостатка не опровергнешь. А замеры все записаны. Пойдемте покажу. И все свои записи по «Сове» отдам.

Юля не прерывала Кольцова. Она даже не сразу нашлась, что ему ответить. Как-никак он был испытателем. И все, о чем он сейчас говорил, было одинаково важно и интересно. Но, пожалуй, еще больше подействовало на нее спокойствие капитана. Голос его звучал глуховато, но не сердито. Он словно беседовал с ней, а не выговаривал ей, одному из конструкторов, за недостатки «Совы». И Юлю вновь осенила надежда, что еще не все потеряно, что еще, может, удастся как-нибудь выйти из создавшегося, удивительно нелепого и почти безвыходного, положения.

– Пойдемте, – неожиданно быстро согласилась она.