Взлетная полоса - Александр Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гул танков стал приближаться. К Ачкасову подошел подполковник Фомин, всего лишь месяц назад принявший полк от Ланового, и доложил:
– Первый и второй взводы ведет лейтенант Аверочкин. Третий взвод продолжает стрельбы. Командир роты капитан Кольцов тоже на некоторое время еще задержится на трассе.
– Что-нибудь случилось? – участливо осведомился Ачкасов.
– Все связано с проведением испытаний.
– Тогда понятно.
Гул нарастал. Казалось, от мощного шума машин подрагивает воздух. И вскоре Ачкасов почувствовал, именно почувствовал, ибо разглядеть что-либо в темноте леса было совершенно невозможно, что танки уже вышли на опушку. Здесь и был их пункт сбора. Это предчувствие подтвердилось. Гул оборвался, словно его никогда и не было, в лесу стало тихо. Только откуда-то издалека, точно запоздалое эхо, до вышки, возле которой стояли Ачкасов и другие прибывшие из Москвы специалисты, донесся продолжительный гудок электровоза.
Экипажи построили. Командир батальона майор Семин доложил об этом генералу. Ачкасов направился к строю. На вышке зажгли прожектор, на опушке стало светло. Ачкасов поздоровался с танкистами. В ответ раздался дружный хор:
– Здравия желаем, товарищ генерал!
Ачкасов подошел к правофланговому танкисту – высокому, на голову выше всех в строю, с тонкими кавказскими усиками на худощавом широкоскулом лице. Свет прожектора падал на лицо танкиста сбоку, и от этого оно выглядело очень рельефно, четко, будто высеченное из камня.
«Как же ты там, на своем месте, поворачиваешься, такой богатырь?» – подумал, глядя на правофлангового, Ачкасов, невольно представив его в танковой башне. Он протянул танкисту руку.
– Лейтенант Аверочкин! – представился тот.
Ачкасов задал Аверочкину несколько вопросов о маршруте движения танков и, выслушав в ответ короткие доклады, спросил:
– Ну а какие, товарищ Аверочкин, у вас, как у испытателя, есть замечания по работе нового образца?
Лейтенант на минуту задумался.
– По сравнению с первым вариантом в нем мало что изменилось, товарищ генерал, – доложил он.
– Вы стреляли с помощью этого образца?
– Так точно. Мой взвод стрелял на прошлой неделе.
– Ну и что?
– Упражнение выполнили. Давали пристрелочный выстрел.
– Вот это уже показатель! – сделал для себя вывод Ачкасов. – А без пристрелочного пробовали стрелять?
– Пробовали. Только непонятно, где снаряды искать надо, – усмехнулся Аверочкин.
– Чем объясняете это?
– Дальность до цели «Сова» по-прежнему показывает неточно, товарищ генерал, – ответил Аверочкин.
Генерал Ачкасов кивнул головой в знак согласия, словно ждал этого ответа. А может, дал понять Аверочкину, что его ответом вполне удовлетворен.
– Спасибо, лейтенант, – сказал он Аверочкину и шагнул вдоль строя дальше. Остановился возле командира второго взвода и тоже пожал ему руку.
– Лейтенант Борисов! – назвался тот.
Борисов был невысок, но плечист. Лицо его, круглое, с пухлыми, как у ребенка, губами, казалось очень добродушным.
– Ваш взвод двигался тем же маршрутом?
– Никак нет, товарищ генерал. Командир роты для каждого взвода разработал свой маршрут. Чтоб у всех были разные условия наблюдения, – ответил Борисов. – В колонну мы вытянулись только на последнем заезде.
– Это хорошо, – одобрил Ачкасов. – А что вы скажете о приборе?
– Мы его испытываем уже второй месяц, а ночь в день все равно переделать не удается.
– Такой задачи не ставится, – добродушно ответил Ачкасов. – Другого добиваемся. Прибор должен обеспечить оптимальные условия стрельбы и вождения. Обеспечивает это «Сова»?
– Не все, товарищ генерал. Водить, конечно, с ней можно. Но опять же на поворотах мы из колеи выскакивали.
Ачкасов обернулся к стоящей рядом молодой женщине. Многозначительно посмотрел на нее, сказал:
– Александр Петрович говорил мне, что один прибор будет спарен с контрольным замерителем. Сделано это?
– Его установили на танке командира роты, – ответила женщина.
– А командира роты до сих пор нет?
– Пока не видно…
– Жаль, – задумчиво проговорил Ачкасов и, заложив руки за спину, устремил взгляд в черноту неба, словно там надеялся увидеть Кольцова. Контрольные замеры, которые делал капитан, были бы сейчас очень кстати.
– Жаль, – повторил Ачкасов и закурил.
Фомин понял, по какому поводу сетовал генерал, и, взяв под локоть майора Семина, отвел его в сторону.
– Действительно, где Кольцов? – вполголоса спросил он.
– Замеры продолжает, – доложил Семин.
– Так долго? Да за это время весь танкодром можно вершками вымерить. Свяжитесь с ним. Пусть немедленно заканчивает и движется сюда! – приказал Фомин.
– Пытался, товарищ подполковник. Не отвечает.
– То есть?
– Возможно, рация у него вышла из строя…
– Порядка у вас нет, лучше это скажите, – не принял объяснения комбата Фомин. – Возьмите мою машину и срочно пошлите кого-нибудь за ним.
Но посылать не пришлось. До вышки, возле которой располагался пункт сбора, снова донесся гул танка. А вскоре в просветах между деревьями замелькали и лучи светомаскировочного устройства.
– Это Кольцов! Разрешите, я его встречу? – попросил Семин.
Фомин кивнул в знак согласия.
На опушке танк остановился. А когда Семин подошел к нему, из темноты, пересекая узкую полосу лучей, навстречу комбату шагнул Кольцов.
– Почему вы не отвечали на мой вызов? – без всякого предисловия строго спросил Семин.
Кольцов, как показалось Семину, даже зажмурился.
– Вы что, не слышите?
– Слышу. Сигнала вашего не слыхал, – признался Кольцов.
– У вас рация не работает?
– В полном порядке, товарищ майор.
– Так что же вы там, спали? Его генерал Ачкасов, командир полка ждут, а ему хоть бы что!
Кольцов вдруг улыбнулся. Перед его глазами все еще полыхало яркое пламя пожара. Он еще ощущал на своем лице его жар, слышал потрескивание горящих бревен, а потом и грохот взрыва цистерны. И как-то совершенно нелепо выглядел сейчас на фоне всего этого его сердитый комбат. Майор явно нервничал. И в другое время, в другой ситуации наверняка сумел бы передать свою нервозность и Кольцову. Но теперь его высокий, резковатый голос почему-то вдруг показался Кольцову просто смешным. Он не только не взвинтил капитана, а, наоборот, остудил его, успокоил.
– Дело там одно было, товарищ майор, – подавив ухмылку, объяснил Кольцов. – Железнодорожникам пришлось помочь.