40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

российскую пенсию. Профессор все-таки впоследствии сумел организовать себе российское гражданство, а вот жена – нет.

В полдень следующего дня паром пришвартовался в Варне, стивидор[5]дал команду профессору выезжать первым, и машина вскоре оказалась на болгарской территории. Прямо из порта профессор поехал в турецкое консульство похлопотать насчет визы в Турцию. Однако, как учит народная русская мудрость, «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается».

Уже за квартал от консульства он увидел огромную очередь, пройти которую сегодня было совершенно нереально. Гольд припарковался и отправился в разведку. Публика в очереди его быстро вразумила: «Поезжайте на турецкую границу и прямо там за десять долларов оформите визу». Ближайшая точка турецкой границы находилась в районе города Бургаса. До Бургаса было примерно сто пятьдесят километров, и профессор тут же тронулся в путь. Засветло, часов в шесть вечера, он зашел в будку болгарского пограничника и спросил его насчет визы.

Тот ответил:

– Оставляйте тут машину, я вас пропущу, и топайте до турок, они вам скажут.

Профессор в полном одиночестве – вокруг не было ни души – довольно долго шел до турецкой границы, пока не показалась сторожка турецких пограничников. Турецкий офицер на ломаном английском объяснил, что визы выдают в другой точке турецко-болгарской границы, возле городка Капитан Андреево.

Уже темнело, и профессор поторопился обратно. По карте до Капитан Андреево было около двухсот километров. Дорога шла сплошь по горам, один серпантин следовал за другим, Юнга укачивало и тошнило, приходилось иногда останавливаться и выходить с ним на прогулку. Надо заметить, что хотя у доберманов морда вытянутая и их, в отличие от коротконосых собак вроде бульдогов и боксеров, укачивает меньше, но такие серпантины даже для длинноносых собак не показаны. Было чрезвычайно темно, что не способствовало высокой средней скорости. В дороге не встретилось ни души. На место прибыли часов в шесть утра. Гольд быстро проскочил болгарскую границу, где досмотр был совершенно формальным, и подъехал к турецкой таможне. Капитан-Андреевский турецкий пропускной пункт, в отличие от Бургасского, был хорошо организован и оборудован, но, увы, слишком сильно обжит. Он начинался с обширной накопительной площадки. Из накопителя к границе вело несколько рукавов, в которых находились будки с пограничниками, эстакады для досмотра машин и даже ларьки с разной бакалеей и напитками. Накопитель был битком набит автомобилями из разных стран, и очередь сильно пахла целым днем. В это время за «Ауди» встала серая «девятка», из которой резво выскочили два молодых турка-месхетинца.

Коммент-эр: в июне 1989 года в Ферганской области Узбекистана произошли массовые погромы, в ходе которых жестоким нападениям подверглись турки-месхетинцы. Было убито около трехсот человек. В течение последующего года Узбекистан покинули почти все этнические турки – более 90 тысяч человек. Месхетинцами эти турки назывались потому, что исторически проживали в Месхетии (Грузия), которая в XVI веке была завоевана Османской империей. Позже эта территория отошла к России и оказалась в составе Грузинской ССР. Турция предоставляла возможность иммиграции для пострадавших, и некоторое количество турок-месхетинцев уже выезжало в начале 1990-х годов.

Месхетинские ребята оставили ключи от машины профессору, чтобы он продвигал их «девятку» в очереди, а сами побежали в разведку. Гольд видел, как они зашли в таможенную будку одного из рукавов.

Через полчаса месхетинцы прибежали обратно:

– Так, соседи, быстро давайте свои паспорта, документы на собаку, по десять долларов с каждого за визу, две бутылки водки и тридцать долларов как бакшиш.

Вскоре они вернулись, отдали Игорю проштампованные паспорта и пригласили следовать за ними. Машины заехали в один из свободных рукавов, где их немедленно пропустили в Турцию. Попрощавшись с месхетинцами и поблагодарив их за помощь, путники выскочили на отличное шоссе, идущее на Стамбул.

Тут профессор сказал сыну:

– Ну всё, дорогой, мы в свободном мире, правда, всего с тремя сотнями долларов. Даст бог, дотянем до Хайфы. Слушай, Ян, я очень устал, давай разоримся, заедем в Стамбуле в какой-нибудь мотель, примем душ, выспимся, а завтра утром двинемся на юг.

В европейском квартале Стамбула – Ортакёй – путешественники нашли маленький дешевый отельчик с двориком, где можно было поставить машину, съели по порции люля-кебаба, выпили по чашке крепчайшего турецкого кофе и завалились спать валетом на большой двуспальной кровати (свободных номеров с двумя кроватями почему-то не было, хотя на вид отельчик был совершенно пустым). Юнг устроился на плетеном коврике на полу возле кровати. Утром, съев в крохотном буфете по превосходному чебуреку, Игорь направился на Босфорский мост, который вел в «азиатский» район Стамбула – Абдуллах-ага. Хотя в те времена таких пробок, как через двадцать лет, не было, пришлось ехать по полуторакилометровому мосту полчаса. Опоры моста возвышаются над водой на 160 метров, а проезжее полотно находится на высоте 64 метров, что позволяет проплывать под ним судам разных размеров. Вид с моста открывается великолепный – на воду с судами и обе части Стамбула – европейскую и азиатскую.

К сожалению, профессор не мог отвлекаться на созерцание, поскольку вел машину, и поэтому он заметил сыну:

– Смотри, Ян, когда еще увидишь такую красоту!

Как он ошибался!

В азиатской части Гольд разыскал солидный на вид полицейский участок и отправился туда, оставив Яна с Юнгом в машине. В участке он попросил дежурного полицейского связать его с каким-нибудь офицером, говорящим на английском. Дежурный понял, что от него хотят, однако отнесся к этому достаточно индифферентно. Но, посмотрев паспорт Игоря и поняв, что тот едет в Израиль, дежурный приветливо заулыбался и начал звонить по внутреннему телефону. Минут через десять появился офицер – на погонах у него было три звездочки, что соответствовало званию капитана, как он объяснил профессору. Когда-то он учился в Германии, и его английский был оттуда. Говорил он вполне прилично:

– Поезжайте в Мармарис и оттуда на пароме переплывете на Кипр. Но, подождите минуту, я вам кое-что подарю.

Он куда-то ушел и вернулся с картой дорог Турции, на которую были нанесены все бензозаправки.

– И еще, – сказал он, – должен вас предупредить. Сейчас конечно не 1980 год, когда «Серые волки»[6] убивали по двадцать – тридцать человек в день, однако полиция и военные до сих пор всё время в состоянии готовности. Увидите полицейскую или военную машину, которая хоть как-то вам сигналит, немедленно останавливайтесь – стреляют без предупреждения. Ну, и за курдами посматривайте… Та еще публика.

Поблагодарив любезного офицера, Игорь вернулся в машину. Предстоял путь длиной около 800 километров почти через всю страну.

Располагая ничтожными деньгами, профессор очень беспокоился за расход бензина.