Пробуждение Зеркала - Елена Ворон

По широкому путепроводу катило лишь несколько мобилей — водители не торопились в путь после дождя. Мстислав упорно молчал, и его каменное молчание тревожило княжича все больше. Человек видел отражение Дэсса в настоящем Зеркале и знает, что Дэсс — СерИв. Что он станет делать?

— Слав, — начал княжич, с опаской глянув на суровый профиль своего телохранителя, — можно спросить?

— Ну? — нелюбезно буркнул Мстислав.

Для начала Дэсс задал самый невинный вопрос:

— Кто такая Карина?

— Твоя знакомая. Танцовщица в ресторане.

— Она так хотела тебя защитить…

— Ну да. После того, как ты со своими подонками уже пытался устраивать цирк.

— Почему ты это терпел?

— Светлана ум… — Мстислав запнулся и быстро поправился: — тяжело больна. Мне нужны деньги. — Его лицо посуровело еще больше.

Княжич примолк. Как утешить? Ведь даже не спросишь, от чего умирает женщина Мстислава: Дэсс не смыслит в человеческих болезнях. Он и в хворях СерИвов разбирается скверно, даром что княжеский сын. Так и не знает до сих пор, что именно приключилось с Соной. Увидит ли Дэсс ее когда-нибудь? Воспоминание было мучительным, и княжич постарался его отогнать — сейчас были дела поважнее, чем страдать попусту.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил телохранитель, хмуро глядя на дорогу.

— Домино, — сказал Дэсс.

— Ладно. И кем ты себя вообразил, Домино?

— Тебе это важно?

— Если ты Дэсс Мат-Вэй… — Мстислав не договорил, губы искривились в яростном оскале.

Убьет! Княжич замялся, не зная, на что решиться.

— Ты — Мат-Вэй? — прямо спросил телохранитель.

— Да. — Дэсс и рад был солгать, но не позволила княжеская гордость. Поскольку гром не грянул и молния не сверкнула, он полюбопытствовал: — Как ты догадался?

— У нас перебывало множество женщин из вашего дома.

Дэсс вздрогнул, словно его вытянули бичом, каким в легендах наказывали преступников; самого княжича никто в жизни и пальцем не тронул.

— Кто? — вымолвил он охрипшим голосом.

Телохранитель оторвал взгляд от дороги и повернул голову, недоверчиво приподняв брови. Он так долго рассматривал княжича, что можно было три раза потерять управление и вылететь с путепровода. Однако этого не случилось.

— Пару раз бывала княгиня, — наконец сообщил он, — потом зачастили две княжны.

— Зачем?

Мстислав повел плечами и не ответил. Княжич сжался от нестерпимого стыда. Он и сам знал, зачем СерИвки ходят в человеческие дома. Подумать только! Мать, Лисса… Ну, со старшей сестры что возьмешь? Она даже Касса не оплакивала, когда он умер. Но мать! А Дэсса?! Любимая сестренка, подружка детских игр, советчица в любых делах. Она во всем разбиралась куда лучше брата — кроме мужской магии, конечно. Дэссу вспомнились ее недавние отлучки из дому. Возвратившись, она ничего не объясняла, лишь загадочно улыбалась. Дэсс полагал, что сестренка влюбилась и тайком навещает возлюбленного… Великий Ханимун, вразуми: как она могла?

Княжич едва не застонал. Как могла? Очевидно, так же, как Сона.

Нет! Неправда. Совсем по-другому.

Сона была не княжеской крови, но и не из прислуги. Ее родители жили отдельным домом неподалеку от замка Мат-Вэев. В роскоши не купались, но и не бедствовали. Возделывали собственный красничник и продавали урожай в замок. Князь платил щедро: красника была превосходна, и вино из нее подавалось на стол по праздникам.

Дэсс влюбился без памяти, когда на следующий день после своего совершеннолетия увидел Сону в красничнике. Последний раз он встречал ее восходов двадцать назад, а сейчас Сона показалась удивительно повзрослевшей, словно прошло две-три весны. Изящная голубовато-серая фигурка сновала среди ветвей с серебристыми листьями и гроздьями красных ягод. Синие глаза сперва глянули удивленно, а потом сделались испуганными: Сона узнала юного княжича. Лучше всего он запомнил ее торопливые руки, быстро наматывающие длинную ткань, которую девушка сняла, чтобы не запачкать ягодным соком. Дэсс забрался в чужой красничник, желая полакомиться горсткой поспевших ягод — это не считалось воровством и не было постыдно; а оказалось — пришел для того, чтобы найти Сону.

Он ее обожал. Дарил подарки — всякую мелочь, чтобы не обидеть дорогими приношениями; рассказывал легенды, которых знал огромное множество; любовался голубыми переливами ее шерсти на ловких руках, вечно занятых какой-нибудь работой; даже помогал собирать поспевающую краснику, хотя это вовсе не подходящее занятие для мужчины из рода Мат-Вэев. Сона была единственной дочерью в семье, у нее не было ни брата, ни сестры, и Дэсс за это жалел ее и любил еще больше.

Прошел целый год, прежде чем Дэсс решился набрать охапку люб-цветов. Полдня выискивал самые редкие, белые, с алой каймой на лепестках. С замирающим сердцем княжич сложил приношение у ног возлюбленной, в траву под кустами огневки, где они с Соной обычно встречались, и тоже опустился наземь, склонил голову, ожидая ответа. Сона не торопилась принять цветы. Сев на корточки, она придирчиво рассматривала душистые головки — нет ли увядших либо помятых. Очень важно понять, как мужчина отнесся к делу: если он принес избраннице негодные люб-цветы, стоит ли с таким знаться? Дэсс был уверен, что в охапке нет дурных цветков — перед тем, как явиться к Соне, он тщательно перебрал их и убедился, что в дороге не повредил ни единого лепестка. Что же она их разглядывает так долго? Хорошие ведь цветы!

— Нет, — тихо промолвила Сона. Это был приговор, и княжичу оставалось лишь встать и уйти. Решение девушки не обсуждается, и вопросов ей мужчина не задает. Однако Сона грустно продолжила: — Взгляни: что ты принес?

Дэсс изумленно уставился на распластанные в травке цветы. Белые, с алой каймой, лепестки необъяснимо поникли и посерели, словно Дэсс не озаботился кувшином с водой и тащил цветы по жаре прямо так. Отчего они умерли? Ведь только что были живые!

— Сона… — растерявшийся княжич не находил слов. — Я… клянусь тебе…

Княжеский сын клянется лишь раз в жизни — когда принимает сан князя и берет на себя груз забот о своем роде и доме. Сона не позволила Дэссу произнести негодные слова: узкая ладошка легла ему на рот.

— Уходи, — прошептала девушка.

И он ушел. Потрясенный, несчастный, с потускневшей от горя шерстью. За что покарал его Великий Ханимун? За какие проступки убил люб-цветы? Неужели за Дэссову лень и нежелание постигать нудную премудрость, обязательную для княжеского сына?

За ответами он пошел к Дэссе. Наверняка сестренка растолкует, что к чему.

Дэсса только что выкупалась в бассейне с ароматической солью и сидела на каменной скамье, сушила золотистую шерсть на солнце, небрежно прикрывшись отрезом желтого шелка. Сверху спускались цветущие лозы из висячего сада на стене, и среди этих цветов юная княжна казалась особенно красивой.