Имперский сыщик. Аховмедская святыня - Дмитрий Билик

— Сыскного управления при Моршанском обер-полицмейстерстве, — подсказал полицмейстер.

— Именно. Хотя… не приставом, а исполняющим обязанности пристава. Все-таки надобен хоть какой-то испытательный срок, — Муханов постучал по газете пальцем. — И орчука его…

— Михайло Бурдюкова, — настала пора подсказывать и Меркулову.

— Именно, — вновь согласился обер-полицмейстер, — его личным помощником по четырнадцатому чину. И проследи, чтобы и на Витольда Львовича, и на Михайла этого одежду хорошую справили. Чтобы понятно было, к какому они ведомству приставлены.

— Будет исполнено, Ваше превосходительство.

— Вот и ладно. А ты, Витольд Львович, что узнаешь — сразу ко мне. И привыкай, у тебя должность особенная, могу и средь ночи с мягких перин выдернуть.

— Не приучен к мягким перинам, Ваше превосходительство, — повеселел к концу разговора Меркулов. Он тут же спохватился, взял себя в руки и закончил: — Чуть что, прибуду в самый краткий срок.

— Ну вот, вроде и договорились. Еще одно, Витольд Львович: ты хоть и у меня в подчинении, однако ж полную защиту я тебе дать не могу. А у тебя теперь недоброхотов вдоволь будет. Семья Дашковых достаточно влиятельна, любому кровь попортить смогут. Поэтому старайся лишний раз особо не выпячиваться. Понимаешь, о чем я?

Меркулов торопливо кивнул.

— Ну вот и ладно. Константин Никифорович, проводи молодого человека, а потом возвращайся. Еще об ограблении потолковать надо.

Полицмейстер кивнул и отошел от двери, приглашая Меркулова пройти первым. Витольд Львович, довольный как дворник, получивший на чай полугривенник, вместо вполне справедливого наказания обретший неожиданный презент, шагнул вперед, в новую жизнь.

Глава 3, где Мих едет в Захожую слободу и видит много диковинного люду

Мих повернулся на пятках, пузо втянул и опять не смог скрыть своей радостной улыбки. Вот ведь как бывает: вчера был он Мих — орчук с Никольской, а теперь вон оно что: «Ваше благородие, Михайло Терентьич». Скажешь кому — не поверят, однако ж правда. И мундир ему выдали, подумать только, самый настоящий мундир! Даром что ношеный, с какого-то большого обрюзглого человека — на животе мешком висит, даже ремень не особо помогает, в плечах узок до неприличия, руку повернуть тесно, да все ж мундир. Обуви, правда, не нашлось — сказал портной, что такого размеру у них сроду ни сапогов, ни штиблетов не было. А Витольд Львович, широкая душа, из выделенного ему полицмейстером авансу заказал. Не иначе как на следующей неделе обзаведется Мих и обувкой. Эх, подумать только!

Сначала все опасался. Думал, насмехаются над ним господа, юродствуют. В своей жизни орчук ко многому привык, потому и не злобствовал особо. Это у людей особенность такая — очень они не любят тех, кто непохож на них. Что славийцы и дрежинцы православные, что католической ветви транкльванийцы. Да и как тут поверишь, что всерьез говорят? Коллежский регистратор — хоть и самая что ни на есть низкая ступенька, однако ж классный чин. На него первого встречного-поперечного не берут. Нужно заведение учебное заканчивать или, на худой конец, экзамен в программе уездного училища сдавать. А Миха раз — и без всяких предисловий взяли. А это, на минуточку, первый орчук на государственной службе.

— Михайло, ну, будет любоваться! — окрикнул его Меркулов.

Орчук нехотя отвел взгляд от залитой солнцем стеклянной витрины с надписью «Императист. Товарищество А. Ралле и К°» и обернулся на новоиспеченного титулярного советника. Витольд Львович тоже преобразился. Только, в отличие от Миха, на господине двубортный мундир сидел как влитой, будто и дожидался все это время достойного хозяина. Не портила Меркулова даже легкая сутулость, скорее придавала ему некую загадочность. Мих упрашивал Его благородие купить трость, с какой господа устраивали променад по вечерним улицам Моршана, или пенсне для пущей убедительности, на что титулярный советник ответствовал только одно слово: «Лишнее».

Витольд Львович тем временем уже договорился с извозчиком. Тот несколько недовольно поглядывал на Миха, явно раздумывая о тяжести последнего и надежности рессор своей пролетки, но отказать уже не мог. Новая одежда и чин придали Меркулову ту твердость, которая находится аккурат между самоуверенностью и чиновничьей наглостью.

— Мих, ехать надо, — сурово повторил Витольд Львович, хлопнув себя по бедру свернутой газетой.

Орчук заторопился. Подбежал к экипажу, рьяно взобрался и уселся аж на полтора места.

Меркулов чуть подвинулся — благо, комплекции он был невнушительной — и раскрыл газету. Извозчик чересчур ретиво хлестнул лошадей, сам на себя раздосадованный за неприятных попутчиков, от которых не смог отказаться, и покатил вперед.

— Эх, день-то чудесный какой! — не смог сдержаться Мих. Даже тесный на груди мундир не удерживал распирающего изнутри чувства.

Витольд Львович глянул на него поверх газеты, призадумался, пожал плечами и вернулся к чтению. Мих покряхтел, посмотрел какое-то время на проносившиеся мимо улицы, а потом искоса стал поглядывать, чем так заинтересовался Его благородие.

«Преступление века! Ограблен Первый императорский музей».

Мих так удивился и вместе тем заинтересовался, что против своей воли придвинулся к Витольду Львовичу, чуть ли не выталкивая его из пролетки.

— Михайло! — недовольно встрепенулся Меркулов, ухватившись в последний момент за орчука.

— Прошу прощения, Ваше благородие. Эк я неловок сегодня.

— Ничего, —титулярный советник сложил газету пополам, — и вообще, давай уже на «ты». Можешь называть меня просто по имени, Витольд.

— Как так можно, Ваше благородие?

— Вот заладил, «Ваше благородие, Ваше благородие». Ты пойми, для работы так неудобно.

— И пущай неудобно. Просто странно будет, ежели орчук будет девятому классу тыкать. Не поймут люди. Ежели вам удобно, могу звать господин, вроде как я же к вам лично приставлен.

— Ну хоть так, — согласился Меркулов.

— Ваше бла… господин, а что там про ограбление?

— Ничего особенного, — ответил Витольд Львович, но его задумчивый взгляд говорил ровно об обратном.

Мих допытываться не стал: не хочет говорить, так зачем клещами из него тянуть? Надумает, так скажет. Но все же газетку решил попозже достать и прочитать. Он же теперь по полицейскому ведомству проходит, надо соответствовать.

Пролетка меж тем вкатилась в Захожую слободу и с кряхтением и скрипом пошла вдоль по набережной. Улицы здешние Мих плохо знал, ибо бывал здесь редко по причине засилия орков. Да и не сказать, чтобы сородичей набивалось битком. Однако тут и одного бы хватило. Не любили орки полукровок, а уж если ты