Отраженная угроза - Михаил Тырин

«Любопытный персонаж», – подумал Сенин, когда гость ушел.

Он сел к терминалу и нашел личные дела своих бойцов. Итак, Карелов Герман. Надо б запомнить имена, потому что не дело называть своих ребят по табличкам на груди. Год рождения… действительно, на четыре года моложе. Последнее место работы…

Сенин удивленно присвистнул. Последним местом работы у Карелова был Федеральный суд. Непростой человечек оказался. Впрочем, может, он и в суде работал, как здесь, – на дверях стоял.

По поводу должности почему-то никаких данных не оказалось. Сенин нашел лишь такой странный факт: прослужил пять лет, уволен по собственному желанию с сохранением восьмидесяти процентов специальной пенсии.

Картинка не складывалась. Для восьмидесяти процентов пенсии слишком короткий срок службы в этом сугубо канцелярском учреждении. Даже если учесть командировочные, «летные», где месяц идет за три. Может, ранение, инвалидность? Но тогда он не прошел бы кадровые фильтры корпорации.

В следующую секунду до Сенина дошло. Только одно ведомство Федерального суда отправляло своих работников на пенсию через шесть лет. Это СИП – Служба исполнения приговоров. Федеральные киллеры, которые летали по всей Вселенной и искали заочно приговоренных к смерти. Ничего себе, подкинула судьба попутчика!

Сенин встречал этих ребят, которые на первый взгляд не отличались от обычных работяг – геологов, строителей, техников. Он знал, что на форме, которую они никогда не надевали, у них имеется буква «Н», что означает «неотвратимость». И песочные часы, которые так же олицетворяли неотвратимое течение времени. Говорили, что от них вообще нельзя спрятаться.

Ты подумай! А ведь такой скромный на вид. Что ж, будем иметь в виду.

* * *

Не откладывая в долгий ящик, Сенин просмотрел списки пассажиров лайнера и без труда нашел то, что искал. Его новый знакомый – социопсихолог Феликс Рубен – также был на борту. Что и неудивительно. Не так много через базу проходит транспортов дальнего следования.

Через несколько минут они встретились на смотровой площадке, обнявшись, как старые знакомые. Сейчас здесь собралось немало пассажиров, чтобы заказать мороженое и полюбоваться, как «Форум» будет отделяться от шлюзов.

– Ага, уже переоделся! – отметил Феликс, взглянув на новую форму Сенина.

– Старая форма мне больше нравилась, – ответил Сенин.

– На старой было больше блестящих штучек? Я заметил, что только женщины и военные так любят украшать себя побрякушками.

– Женщины – может, и любят. А военные просто выполняют устав.

Феликс на это лишь хитро рассмеялся.

– Я сгораю от нетерпения, – сказал он. – Зачем тебя позвал божественный Мелоян?

– Так, познакомиться. И не такой уж он божественный. Заодно первое задание дал.

– Для этого он с тобой встречался? Что же это за задание – спасти Вселенную?

– Нет, я… Я сопровождаю переселенцев.

– Ну, что ж, работенка непыльная. Уже присмотрел себе кого-нибудь?

– В каком смысле?

– Ну… – Феликс игриво повел вокруг глазами. – Надо же чем-то заняться в полете.

– А-а, вот ты о чем…

Они замолчали, разглядывая женщин. Переселенцев было видно сразу, их выдавали какие-то разрозненные неуловимые признаки. То ли волнение и легкий испуг, то ли решимость в глазах, то ли, наоборот, подавленность и ощущение последнего шанса.

Было очень много молодых пар, но и одиночек обоих полов тоже хватало. Почему-то они не объединялись в группы, не веселились, не смеялись. Каждый в тихом одиночестве встречал начало своего пути. Для кого-то, наверно, – самого важного пути в жизни.

– Куда летят, зачем летят?.. – подал голос Сенин. Он живо вспомнил неприветливую атмосферу заселяемых миров – лязгающая техника, горы щебенки, сквозняки, влажное постельное белье, еда с привкусом металла.

– Они знают, куда и зачем, – сказал Феликс. – Не нам их судить.

– Мы-то с тобой птицы перелетные, а этот молодняк просто не знает, что ждет его там. Ведь миграционная карта дается бесплатно, а вот на обратный билет заработаешь очень не скоро.

– Они мыслят другими категориями. И им не нужен обратный билет.

– Сейчас не нужен, а потом?

– Это будет потом. А я смотрю на них и думаю, что только распространение человечества во Вселенной не позволило ему заплыть жиром и сожрать самого себя. У людей наконец-то появился выход из тесной душной комнаты, в которую превратилась старушка Земля. Появилось дело, понимаешь? Дело с большой буквы. Наконец-то мужчина может почувствовать себя мужчиной.

– А женщина?

– А женщина – матерью и хранительницей очага. Но не инкубатором для производства новых безликих существ с заранее уготованной судьбой. Ты же видел – там мужчины носят на поясе большие ножи. Ты представляешь себе место на Земле, где можно показаться с ножом на поясе? На Земле не нужен нож, там и так всё порезано на дольки.

– Романтика, – усмехнулся Сенин. – А сам говорил, что лечишь людей от наивности.

– Романтика и наивность – разные вещи. Наивность – это неготовность к трудностям. И от этого, конечно, никуда не денешься, таковы люди.

Сенин почти залюбовался своим приятелем. Распалившись, тот, кажется, впервые примерил свое истинное лицо. Он уже не изображал из себя прожженного гуляку по Вселенной, из него больше не сочились цинизм и ехидство. Казалось, еще минута – и из его уст посыплются такие понятия, как долг, верность, служение, справедливость.

– Дружище, а сам-то ты давно не бывал на Земле? – спросил Феликс.

– Бываю время от времени.

– И наверно, ни черта не видишь.

– Что я должен был увидеть?

– Да то, что там тоска! Там у людей нет шансов. Они идут след в след маленькими шажками и разучились даже надеяться на что-то. Там судьба предопределена. Там можно прожить жизнь и не вспомнить ни одного мало-мальски интересного события. Люди развлекают себя какими-то несусветными шоу, какими-то препаратами, странными играми… Ничего настоящего! Вот тебе цивилизация, вот тебе культура и порядок. И неудивительно, что твои земные коллеги то и дело заняты поисками очередного маньяка-психопата. Потому что оно прет из людей.

– Что «оно»?

– Оно… – Феликс непроизвольно пожал плечами. – Что-то такое… Наверно, жажда силы, скорости.

– Готов всё это понять, – кивнул Сенин, – но я четко знаю одну вещь. Когда походишь с большим ножом на поясе, вдоволь накатаешься на вездеходе и нажрешься полусырого мяса – нестерпимо хочется в тепло, в мягкое кресло, к хорошо усвояемой пище. Я проходил это тысячу раз. Что бы ты ни говорил, человеку всё равно нужен комфорт, и он стремится создать себе этот комфорт.