Битва за Клин - Василий Карасев

К началу наступления утром 16 ноября боевой порядок 17‐я кавалерийской дивизии состоял из двух эшелонов. В первый входили 13‐й (для атаки линии Егорье – Дор) и 128‐й (наступавший против фронта: Дор, Бородино, Брыково) кавалерийские полки. Во втором эшелоне действовал 91‐й кавалерийский полк, сосредоточившийся в районе Глазкова. Обещанные армией две роты танков в дивизию не прибыли. Наступление началось в 9.00. К 10.30, форсировав Ламу, 128‐й кавалерийский полк овладел юго-восточной окраиной Ошейкино, 13‐й, обходя деревню, вышел к дороге, шедшей в 300 м западнее Никольского. До этого наши полки имели дело с мелкими группами врага[53]. Но вскоре на сцене появилось новое действующее лицо.

Первый день контрудара 16-й А в районе Волоколамска.

Уже с 7.30 из района расквартирования в Лотошино и вокруг него, по маршруту Гаврилово – Бренево – Плаксино в направлении Ошейкино – Дор, маршировал 37‐й разведывательный батальон 7‐й танковой дивизии. Одно из подразделений батальона – 1‐я рота (бронетранспортеров) двигалось отдельно: через Ярополец – Мусино – Борки на Кушелево. Задачей главных сил 37‐го разведывательного батальона была огневая поддержка 54‐го мотоциклетного батальона при форсировании им Ламы в окрестностях деревни Дор, а затем разведка на северо-восток и юго-восток. В ходе марша 37‐й разведывательный батальон «натолкнулся на южном въезде в Ошейкино на врага силой в кавалерийский полк с противотанковыми орудиями, артиллерией и минометами. Данные силы к этому времени, однако, еще не были полностью определены»[54]. Последняя фраза означает, что столкновение стало для немцев неожиданным, а количество и состав советских частей стали известны значительно позднее. Это привело к плачевным результатам. Немцы пытались провести атаку, но вынуждены были залечь под сильным огнем на высоте в 500 м юго-западнее населенного пункта. Со стороны Никольского последовала контратака во фланг, которая отбросила врага на опушку леса 1 км юго-западнее Ошейкино. Затем нашими частями были предприняты попытки выбить врага и с этой позиции.

Командование 17‐й кавалерийской дивизии видимо не получало точных донесений о ходе боя своих передовых частей. Перерыв связи объясняется, несомненно, тем, что «в момент подхода второго эшелона к переправе через р. Ламу в районе ЕГОРЬВО внезапным огневым налетом из района МАТЮШИНО и выходом до полка пехоты противника с танками, 2‐й эшелон [был] отрезан от 1‐го эшелона»[55].

Поэтому время, указанное в донесении штаба дивизии, относится только к событиям в окрестностях д. Егорье: «В 10.30 противник повел контрнаступление при поддержке ураганного пулеметного, минометного огня и огня крупнокалиберной артиллерии. В результате завязался 10 часовой ожесточенный бой с переходами в контратаки. К 11.30 противник, до батальона пехоты введя в бой до 80 танков, предпринял новые контратаки, пытаясь окружить части, все контратаки были отбиты, маневр окружения противнику не удался»[56]. Последнее утверждение можно отнести опять же только ко второму эшелону дивизии. По отношению к передовым частям дивизии немецкий маневр как раз удался.

Именно в указанное время с исходных позиций в лесу западнее Егорье началось наступление 54‐го мотоциклетного батальона немцев. Его атаку подержанная 12‐я рота 25‐го танкового полка. По Егорью вели огонь несколько батарей 3‐го дивизиона 78‐го артиллерийского полка 7‐й танковой дивизии и 3‐я батарея 51‐го полка небельверферов[57]. К концу дня Егорье было почти полностью разрушено[58]. Огнем артиллерии были выведены из строя противотанковые орудия обороняющихся, и немцев встретил только огонь пулеметов, минометов и стрелкового оружия. «Сопротивление (советских войск – Прим. автора) усиливается только при проникновении в деревню, прежде всего за счет многочисленных спрятанных снайперов, действия которых приводят к чувствительным потерям»[59]. Жертвами огня на подходе к населенному пункту и внутри него стали несколько офицеров немецкого батальона. Получил тяжелое ранение и его командир подполковник Дителен, который руководил в тот момент развертыванием штурмовых орудий. Был тут же смертельно ранен и сменивший его командир 4‐й роты оберлейтенант Меркель. Всего же за день батальон потерял 18 человек убитыми и 44 ранеными.

А южнее, у Ошейкино, решающее столкновение произошло позднее. «С прибывшим в 14.00 батальоном Шульца наступление снова было продолжено. Около 17.15 ч. Ошейкино было после ожесточенных уличных боев занято. Были уничтожены одно тяжелое, 2 легких орудия, захвачено 150 пленных. Батальон в 18.15 достиг Дор и встал там ежом» [60].

Появление немецких танков (упомянутый Шульц был командиром 1‐го танкового батальона 25‐го танкового полка), спасло немецкий 37‐й разведывательный батальон от полного разгрома. Сам он изначально бронетехники не имел и только к исходу дня получил два штурмовых орудия 3‐й батареи 210‐го дивизиона. По нашим меркам батальон потерял немного: было убито 19 человек, ранено 46 и пропало без вести двое. Но этот урон оставил тягостные воспоминания среди участников боя с немецкой стороны. В штабе батальона помнили Ошейкино и через две недели, уже будучи на Рогачевском шоссе. Возможно, одной из причин такой реакции было то, что значительные потери понес командный состав: убит один офицер и двое ранены. Но главное, о чем и сказано в донесении батальона[61], эти потери были самыми большими за весь период кампании.

Точной цифры потерь 17 кавалерийской дивизии названо не было. Спустя месяц командир дивизии в своем отчете написал: «Дивизия в этом бою (имеются действия за весь день 16 ноября – Прим. автора) потеряла 50 проц. людского состава, артиллерию, минометы и пулеметы двух полков»[62]. В книге В. Д. Соколовского сказано, что к концу дня в дивизии оставалось около 800 бойцов[63].