Снова влюбляюсь в тебя - Мелани Милберн

— Какая разница, если у нас будет фиктивный брак?

— Я не хочу, чтобы начали судачить, что моя жена отказывается жить со мной под одной крышей.

— Тогда почему бы тебе не переехать в Лондон? У тебя тут бизнес, разве нет?

— У меня есть жилье в Лондоне, но мой дом в Милане. Там я провожу большую часть своего времени. — Он искоса взглянул на Фрэнки. — Не забывай, что я создаю себе неудобства ради тебя.

Самое меньшее, что можешь сделать ты, — это переехать в Италию на год. Я компенсирую тебе все убытки.

В машине воцарилась гробовая тишина.

Может, он просил слишком многого? Но Габриэлю не хотелось, чтобы они жили в разных местах, фиктивный это брак или нет. Она должна была находиться рядом с ним целый год. Именно столько времени понадобится, чтобы завоевать доверие членов совета директоров компании.

— Не подумай, что я специально все усложняю.

— Как по мне, именно этим ты и занимаешься. Ты хочешь, чтобы я все бросила и вписалась в твои планы, подобно послушной женушке из девятнадцатого века, которой нечем больше заняться, кроме как с утра до ночи вышивать салфетки. Я и так взяла двухмесячный отпуск, чтобы ухаживать за отцом.

— Боюсь, это не обсуждается. Я хочу, чтобы ты находилась рядом со мной, иначе никто не поверит в искренность наших отношений.

— А если я откажусь?

— Сделки не будет.

Фрэнки взглянула на колечко, которое он подарил ей, и даже притронулась к нему, словно решала, не снять ли его, чтобы швырнуть в Габриэля. Но потом покорно вздохнула.

— Ты когда‑нибудь проигрываешь в споре?

— Нет. Уже давно.

Когда они вернулись на виллу, Габриэль удалился под предлогом, что ему нужно проверить почту, а Фрэнки поднялась в свою комнату. Ей было как‑то не по себе снова оказаться дома, но благодаря присутствию Габриэля она чувствовала себя здесь совершенно по‑другому.

Не было никакого толку доказывать ему, что она собиралась устраивать свою жизнь в Лондоне. С одной стороны, Фрэнки могла понять Габриэля: как бы ей ни нравилась ее работа, она едва ли могла сравнить ее с тем, чем занимался он. Но не хотелось так безропотно подстраиваться под его планы, словно у нее не было собственного мнения или устремлений. Одной из причин, по которой Фрэнки желала оставить за собой семейную виллу, было то, что она собиралась использовать ее часть в качестве базы отдыха для детей с ограниченными возможностями. Некоторые из них вообще не знали, что такое каникулы. В отличие от выросшей в роскоши Фрэнки, для которой каникулы за границей считались нормой.

Разобрав вещи, она пошла в одну из соседних спален, больших по размеру, чем ее собственная, чтобы приготовить ее для Габриэля. Рядом с хозяйской спальней она замедлила шаг. Этой комнатой не пользовались двадцать пять лет. Отец Фрэнки не смог спать здесь после смерти жены, и прошло несколько лет, прежде чем он попросил управляющую домом убрать ее вещи. Фрэнки помнила тот день, помнила мрачное состояние духа, в которое отец погрузился на пару месяцев. Под конец она даже обрадовалась своему возвращению в частную школу в Англии.

Фрэнки прошла дальше по коридору и вошла в другую комнату с видом на озеро. Она специально выбрала для Габриэля спальню подальше от своей, чтобы избежать искушения.

Когда немного погодя она спустилась вниз, он как раз выходил из библиотеки.

— Я приготовила для тебя комнату наверху. Четвертую справа.

— Спасибо. Но я мог бы сам расстелить себе кровать. Не нужно меня обхаживать. Ты хочешь вернуть в дом прежний штат прислуги или мне подыскать новых людей?

Фрэнки стало дурно при мысли о том, что придется платить персоналу. Но вилла была слишком огромной, чтобы она могла управиться тут сама, даже будь у нее куча свободного времени.

— Бывшая домоправительница отца уволилась после его смерти. Если бы могли ограничиться основным персоналом… скажем, управляющей домом и двумя садовниками.

— Я не жду, что ты будешь оплачивать их услуги. Я сам этим займусь.

Он читал ее мысли? Что еще он мог увидеть в ее глазах?

Фрэнки слегка покраснела и отвела взгляд.

— Спасибо. Это очень великодушно с твоей стороны. Не знаю, смогу ли я когда‑нибудь расплатиться с тобой.

— Оставайся за мной замужем один год. Это все, что мне нужно.

Она не удержалась и посмотрела на его губы, сходя с ума от желания ощутить их на своих губах.

— Завтра утром нас ждет встреча с моим адвокатом. А потом ты сможешь пройтись по магазинам и выбрать свадебное платье, если, конечно, оно уже не висит в твоем шкафу.

Что за намек на насмешку в его темных, как ночь, глазах? Он думал, что у нее имеется сундук с приданым, который она набивает, готовясь ко дню, когда наконец какой‑нибудь мужчина вскружит ей голову?

— Хочешь, чтобы я надела настоящее свадебное платье? — сердито сузила глаза Фрэнки. — Несмотря на то, что у нас не будет венчания?

— Я предоставляю выбор тебе. Решай сама.

— И где состоится свадебная церемония?

— Можно устроить все здесь, в саду, если только ты не захочешь выбрать другое место.

Фрэнки смутилась. В юности она часто мечтала о том, чтобы ее свадьба состоялась в саду на их вилле. Она представляла, как отец ведет ее по обсаженной глицинией дорожке к умопомрачительно красивому жениху, по уши влюбленному в нее.

Но отец Фрэнки умер, а саму ее ждал брак по расчету.

— У меня и правда есть подвенечное платье… Оно принадлежало моей матери. Отец сохранил его для меня. Кажется, оно где‑то на чердаке. Только я не знаю, в каком оно состоянии. Может, его придется сдать в чистку или хотя бы проветрить.

— У нас есть еще пара дней в запасе. — Габриэль взял ее за руку и коснулся кольца с бриллиантом. — Может, ты хочешь пригласить кого‑нибудь? Родственников из Англии? Близких друзей?

Фрэнки вздохнула и взглянула на их соединенные руки.

— Я почти не знаю своих английских родственников. После смерти мамы и моего брата‑близнеца они выпали из моей жизни.

— Я не знал, что у тебя был брат, — потрясенно ответил Габриэль. — Твой отец ничего не говорил.

Она высвободила руку, чтобы не привыкать к его прикосновениям.

— Ну, он не любил говорить о смерти мамы и еще меньше о том, что Роберто родился мертвым. Папа пережил страшное потрясение. Вместо рождения близнецов он потерял сначала своего сына‑первенца, а потом и жену, которая умерла от послеродового кровотечения.

— Какая ужасная, немыслимая трагедия, — помрачнел Габриэль.

— Одна из нянь, когда мне было года четыре или пять, проговорилась, что у меня был брат‑близнец.