Откровение - Елена Усачева

— Это не предательство. Это спасение.

— Я тебя не отпущу! — Двумя руками я вцепилась в его руку, понимая всю бессмысленность своего поступка. — Не уйдешь, пока все мне не объяснишь! — Что я говорю? Какие ставлю условия? Надо плакать, надо умолять… — Ты вообще не уйдешь! — Мой голос сорвался. — Мы будем вместе!

Макс отрешенно смотрел на горизонт.

Это было неправильно. Это было невозможно. После всего, что с нами произошло, он не мог так просто взять и уйти. Столько усилий, столько страданий! Их нельзя перечеркнуть одной фразой «Мы должны расстаться»!

— На время, — опять повторил Макс. — Это необходимо.

— На время?

В душе поднималась паника. Я не удержу его. Он уйдет. Уйдет навсегда. Из-за чего? Из-за каких-то моих снов?

— Сто лет? Двести? — Я уже орала. А почему бы и не триста? С его-то талантом к долгожительству и все пятьсот потянуть можно…

— Ты не понимаешь! — зарычал Макс, отворачиваясь. — Нам просто необходимо сделать вид, что мы не вместе. Это нас спасет.

— От чего?

Любимый, ты думаешь, все так просто? В таком случае, ты не знаешь, что такое любовь!

После того сумасшедшего вечера, когда Макс умирал, и я не знала, что делать… после того сумасшедшего вечера, когда клинок огнем полыхнул по руке, и я увидела распахнутые глаза Макса, увидела, как пульсирует его зрачок, с каким трудом он удерживается, чтобы не укусить меня и не превратить в себе подобного… после того сумасшедшего вечера я многое поняла, и главное — что ради любимого я готова на все.

К переносице подступили слезы. Стало обидно. Я так ждала! Я столько всего передумала! И зачем? Чтобы услышать такие страшные слова?

— Давай отложим разговор до дома. — Я глубоко дышала, пытаясь сдерживать накатывающую истерику. — Я вернусь в воскресенье, и мы все решим.

— Нет. — Макс попятился. — Мне пора. И я очень тебя прошу — не ищи меня. Я сам найду тебя.

— Хочешь, чтобы я пообещала не искать тебя? — Я закусила губу. Ах, какое изящное вранье: «Я сам найду тебя»! Словно нельзя было то же самое сказать по-другому.

— Не хочу, — качнул головой Макс.

— Ich liebe dich! Ich komme zurück! — выкрикнула я слова, которыми жила последнюю неделю.

Макс попятился. Лицо его по-прежнему оставалось спокойным. Но то было тяжелое, убийственное спокойствие.

— Ну и убирайся! — Я сжала кулаки. — Катись отсюда к Лео и к своим ненаглядным вампирам! Ты жестокий и бесчувственный! И я тебя ненавижу!

Макс быстро поднял на меня глаза. Больше я ничего увидеть не успела. Боль пронзила меня насквозь, сердце сжалось, перебивая дыхание. Я ловила ртом воздух, но дышать было нечем. Слезы быстро-быстро катились из глаз.

Макс продолжал стоять передо мной. Мой красивый убийца.

— Прости. Я потом все объясню. Я люблю тебя. И всегда буду любить. Луна уходит. Мне пора.

Он шагнул к морю.

Воздух со всхлипом вошел в меня. Что я наделала? Он же сейчас уйдет! Уйдет навсегда!

Голова кружилась. Надо бежать к нему, держать его, не отпускать! Но какие действия для этого надо совершить, было непонятно. Ну вот что, что мне надо сделать?

Его силуэт мелькнул на фоне дробящегося на водной глади отражения луны и исчез.

Ноги подкосились, и я упала на жесткий песок.

Тук, тук… — устало отозвалось сердце, и из души словно выдернули занозу. Я легла щекой на пропитанный солью берег. Слезы текли тихо-тихо, неприятно щекоча щеку.

Слезы — соленые. Вода — соленая. На губах стыла соль, и я чувствовала, как она стягивает кожу. Глаза закрывались. Я так устала…

«Я тебя ненавижу!» Собственный крик заставил меня сесть.

Надо пойти к нему, сказать, что все не так… Что я просто разозлилась, устала ждать… Что на самом деле я люблю его…

Но говорить было некому. Море шумело, и в его шуме мне послышался смех.

Обдирая коленки, я подползла к тому месту, где только что стоял Макс. На песке отпечатались глубокие следы. Еще один след чуть в стороне, и все. Исчез. Растворился в воздухе. Пропал. Как будто его и не было.

А может, и правда его никто не видел, только я? Может, мне все показалось?

Вспомнилось, как он складывал пальцы. Так смешно…

Я обхватила себя за плечи, пальцы скрутили отвисший рукав футболки. Босым ногам стало холодно.

Как бы я пришла сюда в одной футболке, босиком? Нет, меня сюда принесли. Меня пригласили на прогулку. Пригласили?

Море — есть. Колючий песок — есть. Звон в ушах. Даже треклятая луна в небе. А Макса… нет?

Я опустила ладонь на оставшийся на песке след. Остановить, удержать хотя бы воспоминание о нем… Я смотрела на отпечаток и боялась, что он прямо на глазах исчезнет. Но все оставалось, как было. Только появился новый след — от моей ладони. Его след и мой переплелись.

Из моей груди вырвался стон.

Да как он вообще посмел уйти!

Ушел… Мною вновь завладела паника. Усилием воли прогнала ее от себя.

Нет, не так. Да, он ушел. Но ушел почему-то. Если бы Макс хотел меня бросить, совершенно ему было не обязательно мчаться за тысячи километров на другой материк. Не давал бы о себе знать, растворил бы меня в неизвестности. Но он приехал, значит, у него была какая-то цель. Хотел поговорить о моих снах? А что в них такого?

И вдруг я успокоилась. Он вернется! Конечно, вернется! Что-то заставило его уйти. Что-то случилось. Он сам сказал — любит, всегда будет любить, и надо только подождать.

Подождать…

Запрокинув голову, я с силой ударила кулаком по отпечатку на песке.

Это все происходит не со мной!

Обхватила себя руками за плечи. Холодно… как же мне холодно! Тревога когтистой лапой поскреблась по душе. Пробежали по телу противные мурашки. Я глянула на изломанную лунную дорожку. Она была такая… уверенная. Такая… спокойная.

— Макс! — крикнула я убегающей за горизонт дорожке. — Ты знаешь, мы встретимся! И все будет как раньше! Я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты вернулся!

С еле слышным недовольством волна набежала на берег, зашипела и терпеливо отступила обратно. Потом снова возмущенный гул, всплеск и — покорный отход.

Я опустила голову на колени. Скоро рассвет. Наступит утро, и я проснусь. Проснусь и буду снова ждать Макса.

Пробуждение мое было неприятным. Я с трудом выпрямила поджатые ноги, почувствовала, как по телу пробежал озноб, и не поддалась желанию снова свернуться калачиком. Давно забытое чувство прохлады. Однако я сильно замерзла!

Солнце уже встало. Я лежала на песке в тени зонтика, и утренний ветерок покрывал мою кожу мурашками.