Откровение - Елена Усачева

— Что делает маньяк? — рявкнула я так, что Галка на мгновение замолчала, кажется, впервые поняв, с кем говорит по телефону.

— Да фигня какая-то, — вздохнула Репина, утомившись — все-таки она выдала мне почти все новости за неделю. — То ли голову тупым ножом отпиливает, то ли животы вспарывает. Никто ж ничего не говорит. Каждый день по трупу находят. А пишут почему-то все время разное — то ли он бомжей чистит, то ли проституток, то ли еще кого. Чикатило, блин, Фредди Крюгер…

— Джек Потрошитель, — машинально поправила я. — Что еще?

— Твой вроде в мастерскую вернулся, Стешка его видела. Чего-то они там походили, поискали и опять уехали. — В телефоне повисла пауза. — Погоди, а как же ты там с ним, если он здесь?

— Все в порядке! — заторопилась я. — Не переживай! Ну, пока, до встречи, жди от меня сувениров.

Захлопнула телефон, провела по нему дрожащей рукой. Аппарат нагрелся, держать на ладони его было неприятно. Я бросила трубку на кровать, вытерла вспотевшую ладонь о простыню и пошла одеваться. На маму я старалась не смотреть.

— Что за маньяк? — Мама выдержала значительную паузу, надеясь, что я обернусь и встречусь с ее осуждающим взглядом.

Я не обернулась. Я хорошо знала все ее приемы.

— Да завелся у них там вроде какой-то, — пробормотала я, путаясь в лямках сарафана. — Репина без новостей жить не может, хоть маньяка да придумает.

— Это мы выясним. А что Максим?

Я застыла. Сарафан сам скользнул по рукам, лямки легли на плечи.

— Максим?

Закусила губу. До боли. До крови.

Я пыталась крепиться. Приказывала слезам замерзнуть, превратиться в камень. Умереть. Но они все же потекли по щекам, и я поняла, что больше не могу держаться.

Я нащупала за собой кровать, осторожно села на нее.

В памяти качнулась кособокая луна, заваливаясь за горизонт. Лунная дорожка погасла.

— Макс уехал. Мы больше не вместе.

Боль собралась в середине груди. Я опрокинулась назад, мечтая спрятать лицо в подушку.

Оставшиеся три вечера я провела на берегу. Солнце быстро пряталось за зонтики, тени росли, и как-то незаметно подкрадывались сумерки. Пляж мгновенно пустел. Вроде люди еще были, виднелись головы плавающих над водой, а через десять минут по пляжу бродили только уборщики и припозднившиеся официанты. Но и они уходили.

Никого. Я и море.

Приливная волна подбиралась к лежакам. Она настойчиво отгрызала берег, съедала песок, перемалывала ракушки в пыль.

Море…

Я не знала, о чем говорить с морем. Мне все казалось, что в плеске его волн я что-то услышу, что-то пойму. Это море такое древнее, на его берегах происходило столько событий, оно должно все знать. Здесь были древние греки, сюда высаживались римляне, по нему шли корабли варваров. Около него клялись в любви, совершали предательства и убийства. В волны этого моря Макс бросил обещание больше со мной не встречаться…

— Макс!

Слова падали на ветер, и он нес их, кувыркая, ронял в воду. Море шипело, набухая волной.

— Здравствуй, Маша! — говорило мне море.

— Макс, что случилось? — задавала я бесконечный вопрос. — Ты затеял очередную войну и не хочешь ничего мне рассказывать?

Призрачная фигура садилась рядом со мной, прибоем ластилась к ногам.

— Не хочу больше подвергать тебя опасности. Ты уже один раз чуть не умерла. Второго раза не нужно, — шептало море. Или все же Макс? Как же хотелось, чтобы это был он, подошел, сел рядом, взял за руку. Только видеть, только слышать его… Только жить, просто жить…

— Я не собираюсь умирать, — опускала я голову к плечу, и горизонт покачивался вслед за моим движением. — Нет ничего такого, что мы бы не могли преодолеть вместе.

— Есть много такого, что происходит из-за того, что мы вместе, — возражали волны.

— Ну и что! — Мне хотелось ударить упрямое море. Почему оно со мной спорит? Почему оно такое же скрытное, как Макс?

— Тогда учись ждать, — шелестело море. И призрак, полный звезд, становился похожим на любимого. То же лицо, та же фигура, тот же внимательный взгляд прозрачных глаз.

Значит, мне все кажется? Кому-то надо, чтобы я страдала. Кто-то хочет, чтобы… что? Чтобы мы расстались? Создает специальные трудности? И все мои сны — не сны, а попытки свести меня с ума.

— Кто ты?

— Учись быть вечностью! — Волна накатила и убежала обратно.

Я тряхнула головой, выгоняя из нее голос. Не надо мне ничего говорить.

Небо терлось о море, роняя скупые звезды. Казалось, они купаются в теплой воде, становясь от этого ярче.

— Лео?

Призрак на секунду дернулся, попытался быть похожим на высокого холеного мужчину в бежевом пальто, но задрожал и снова обратился в Макса.

Все вы врете! Макс ушел. Ну да, мне хочется, чтобы он оказался рядом. Хочется… И кто-то мое желание исполняет.

Воздух рядом со мной задрожал, стирая призрачную фигуру.

— Хватит!

Голос был настолько реальным, что я оглянулась.

— Кто ты? — прошептала я, начиная чувствовать себя неуютно. Я говорю вслух сама с собой. Это так страшно!

— Тень крови твоей, ее запах, ее суть.

Кровь? Связанное с кровью?

Несколько капель ее упало на пол мастерской в тот вечер, когда я пыталась помочь Максу. Пролилась кровь… Может, это что-то значит? Вампиры почувствовали, что кто-то пил человеческую кровь? Это нарушило их договор?

Не то. Мои две капли ничто по сравнению с тем, что творится на улицах или в больницах. Кровь льется постоянно. От женщин как минимум раз в месяц должно пахнуть кровью. Если бы вампиры так на нее реагировали, то им пришлось бы уничтожать города, чтобы убить ее запах. Но ничего подобного не происходит. Значит, кто-то идет за мной специально. Кто-то нарочно рождает во мне кошмары. Здесь никого нет, но кто-то настолько силен, что даже на расстоянии подправляет мои же собственные фантазии.

— Убирайся! — Я загребла песок и швырнула в призрака. Звезды на его теле зазвенели, видение начало таять. — Уходи! Ты ничего мне не сделаешь! Я тебя не боюсь! Ты ничто! Понял? Исчезни!

— Майя! Прекрати!

Меня обняли за плечи, дернули назад, потащили прочь от берега.

— Успокойся! Что ты?

Мама взяла мое лицо в ладони, пытаясь заглянуть в глаза, но я все отворачивалась. Я не хотела ее видеть! Я вообще никого не хотела видеть! Мне нужен был Макс. Сейчас! Сию секунду! Чтобы подошел, чтобы обнял крепко-крепко…

— Мама!