Черчилль: в кругу друзей и врагов - Дмитрий Медведев

Черчилль был не одинок в своей точке зрения. В 1941 году Джордж Оруэлл (1903–1950) напишет эссе «Уэллс, Гитлер и мировое государство», в котором назовет политические взгляды писателя наивными и опасными. По мнению автора «1984», Уэллс оказался слишком «здравомыслящим, чтобы понять современный мир». Но разве можно быть «слишком здравомыслящим»? Оруэлл считал – да, поскольку мы не живем в мире, где господствует здравый смысл: «Существа из темных веков вышли на передовую площадку современности, и если они и являются призраками, то для их уничтожения необходимо сильное магическое средство». Упоминая о «призраках темных веков», Оруэлл имел в виду Гитлера и его армию. Об этом же говорит и Черчилль в своей известной речи про «звездный час», предупреждая, что без должных усилий «мир скатится в бездну новых темных веков»[76].

Несмотря на взаимные уколы, между политиком и писателем не было злобы. Они продолжали общение и положительно отзывались друг о друге. Например, Черчиллю очень понравилась книга Уэллса «Сон», вышедшая в апреле 1924 года[77]. В 1930-е годы он советовался с ним относительно американского агентства Гарольда Пита, специализирующегося на организации лекционных туров знаменитостей[78]. Он даже назвал мистера Уэллса своим «старым другом»[79]. Уэллс отвечал взаимностью, посвятив в 1937 году «моему другу Уинстону Спенсеру Черчиллю» антифашистский роман «Рожденные звездой».

Помимо взаимного уважения их объединяло и взаимное мировоззрение. Несмотря на различия в отношении социализма, они имели схожую систему ценностей: оба не терпели рутину, не любили медлительность и не переносили глупость[80].

Их отношения стали ярким пятном в биографии британского политика. Мимо этого пятна, вернее – луча, пронизывающего всю жизнь Черчилля, не могли пройти не только его биографы, но и он сам. В 1931 году Черчилль напишет о своем коллеге по перу отдельное эссе, которое выйдет в августе в Sunday Pictorial. В нем он попытается определиться со своим отношением к Уэллсу. Левые политические взгляды писателя-фантаста вновь будут подвергнуты осуждению. «Всю свою жизнь мистер Уэллс бранил нацию, которая перед ним преклонялась, принижал ее традиции, подрывал ее институты, смеялся над ее победами», – заметит Черчилль[81].

Во второй части эссе он рассматривает Уэллса-писателя, и тон сразу меняется. Черчилль признается, что является «большим поклонником Уэллса», что прочитал все его произведения, что смог бы даже сдать экзамен по творчеству этого писателя, под полное собрание сочинений которого выделил целую полку[82][83]. Не менее интересно и другое откровение политика, сделанное в 1947 году во время беседы с врачом: Черчилль готов был взять «Машину времени» вместе с собой в чистилище[84].

Наблюдая за разногласиями, которые разделяли двух британцев в политической плоскости, нельзя не задаться вопросом, чем же так привлекло Черчилля творчество Уэллса? Ответ лежит на поверхности: ярким воображением автора, мощнейшим интеллектом и удивительной провидческой силой. Для фантастов не редкость, что создаваемые ими образы сходят со страниц романов в реальную жизнь. Взять, например, Жюля Верна. Кстати, именно с ним Черчилль и сравнивает Уэллса. Нисколько не принижая французского писателя, он констатирует, что веком Верна было ушедшее девятнадцатое столетие, а его публикой – викторианцы. Уэллс пошел дальше, распахнув перед человечеством дверь в новую эпоху с ее головокружительными, но порой кровожадными достижениями. Танк – предсказан, бомбежка беззащитных городов – описана, даже Первая мировая война и та нашла изложение в работах фантаста, богатых «проницательными идеями о войне и мире»[85].

Одной из отличительных особенностей великой личности является способность учиться – учиться постоянно, учиться от соприкосновения с событиями, идеями и людьми. Общение с Уэллсом и его творчеством позволило Черчиллю по-иному взглянуть на роль изменений в жизни и прийти к выводу, что любые изменения не просто постоянны – они и есть, по сути, жизнь в ее здоровом, бойком и громогласном проявлении. Именно с развития этой мысли Черчилль и начнет одно из своих эссе, признав, что большинство людей, будучи поглощены житейскими заботами и рабочими буднями, упускают из виду, что изменения вездесущи. «А прогресс-то этот идет себе вперед», – цитирует он первую строчку из романа Уэллса «Война в воздухе». Но и это еще не все. Мир не просто меняется – отныне он меняется быстрей. Это движение вперед, но не с равномерной скоростью, а с ускорением. С каждым веком, с каждым десятилетием, с каждым годом происходящие в мире события набирают обороты. Изменений становится больше, изменения становятся масштабнее, изменения становятся фундаментальнее, меняя образ жизни и мысли людей[86].

Двадцать первого марта 1918 года немецкая армия под командованием генерала Эриха Людендорфа (1865–1937) начала в рамках операции «Михаэль» полномасштабное наступление на укрепления Антанты. Учитывая критичность положения, Черчилль, занимавший пост министра военного снабжения, денно и нощно работал в своем ведомстве, которое в тот период располагалось в отеле Metropole на Нортамберленд-авеню. Ранним утром 28 марта его вызвали на Даунинг-стрит. Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж (1863–1945) принял Черчилля в спальне, лежа в кровати, заваленной документами. Он попросил министра оставить на несколько дней Лондон и отправиться во Францию, чтобы на месте собрать актуальную информацию о планах французов. Черчилль согласился.

На эсминце он пересек Ла-Манш и направился в штаб-квартиру британского Генерального штаба в небольшом городке Монтрё, расположенном в тридцати семи километрах к югу от Булони. Из Монтрё он на автомобиле поехал в Париж, где остановился в отеле Ritz.