Дитя господина Лина - Филипп Клодель

Голос господина Барка прерывает мыслительный процесс:

– Осторожно! Горячо!

Он несет две чашки с дымящимся напитком, от которого по залу кафе распространяется удивительный густой лимонный аромат. Опустив чашки на стол, Барк садится. Занятый тем, чтобы все не опрокинуть и не обжечься, двух пачек сигарет он в упор не замечает. Заметив, сперва решает: это чья-то ошибка. Оглядывается, затем вдруг понимает, в чем дело. Смотрит на старика. Тот хитро улыбается.

Господину Барку давным-давно не делали подарков. Жена часто дарила ему разные вещицы – ручки, галстук, платок, кошелек. Он тоже ее радовал – духами, розами, элегантным шейным платком. Без всякого повода. Так они и жили играючи.

Барк берет сигареты. Держит их в руках, испытывая невероятную уже давно забытую радость. Сигареты совсем простые, марку эту он не любит, да и ментоловый вкус не переносит. Но какая разница? Он смотрит на старика и хочет сжать его в своих объятиях. А слов подыскать не может – ком в горле. Наконец звучит простая благодарность:

– Спасибо… спасибо, господин Tao-laï, не стоило. Знаете, мне очень приятно, мне ужасно приятно!

Господин Лин счастлив, потому что порадовал человека-гору. И поскольку в этой стране все слова звучат как «bonjour», он снова обращается к Барку, как научила молодая переводчица.

– Вы правы! – отвечает Барк. – Сегодня отличный день!

Большими пальцами он разрывает целлофан, рвет серебристую бумагу, слегка постукивает пальцами по дну пачки, чтобы сигареты выскочили, предлагает господину Лину, тот, улыбаясь, отказывается, Барк тоже улыбается, мол, все еще не курите, раздается щелчок старой зажигалки, первая затяжка – и глаза закрываются.

И поскольку сигареты подарил старик, они внезапно кажутся Барку лучшими, чем в его воспоминаниях, просто замечательными. Да, эти сигареты – восторг. И запах мяты очень к месту. Теперь господин Барк спокоен. У него ощущение, будто легкие раскрываются, и воздух проникает легче. Ему хорошо в этом кафе. Он чувствует благодать.

Господину Лину тоже хорошо. Вокруг почти никого. Ребенок спит, как в колыбельке. Все хорошо.

– Пейте же скорее, пейте! Иначе остынет, а тогда никакого смысла!

Господин Барк показывает пример. Берет чашку в руки, несколько раз дует на напиток и, причмокивая, делает большой глоток. Старик пытается повторить фокус: берет чашку, дует, проглатывает, причмокивает, но внезапно закашливается.

– Да, это штука непростая. Но вы увидите, как согреетесь! Секрет в том, чтобы подавать напиток почти кипящим. Вода, сахар, лимон и рюмка какого-нибудь спиртного – любого, какое под руку попадется. Не очень сложно, да?

Никогда еще господин Лин не пил ничего подобного. Вкус лимона ему знаком, а вот всего остального… Он пьет маленькими глотками, и постепенно все вокруг становится теплым, а он сам словно покачивается на волнах, чувствуя приятное жжение в животе.

У человека-горы порозовело лицо. Щеки у него красные, как два фонаря. Кажется, сигареты старика пришлись ко двору – Барк прикуривает от почти докуренной одной, хватается за другую, и так до бесконечности.

Лин расстегивает пальто, плащ и вдруг начинает без причины смеяться. Голова немного кружится, а лицо горит.

– Ну что, так лучше? – спрашивает господин Барк. – Иногда мы с женой сюда приходили. Зимой. Здесь спокойно. Тихо…

Внезапно он мрачнеет. Перестает смеяться – резко, словно в огонь бросили горсть земли. Он вертит на блюдечке пустую чашку с мокрым кусочком лимона на дне. Его глаза блестят. Он хмурится и молчит. Даже забывает вновь закурить. Бармен выводит Барка из оцепенения. Парень заканчивает рабочий день и хотел бы рассчитаться. Человек-гора роется в карманах, достает мелочь, дает бармену.

Господин Лин смотрит с улыбкой.

– Иногда жизнь просто отвратительна, да? – говорит Барк.

Старик не отвечает, по-прежнему улыбается, и вдруг ему на ум приходит песня, от которой не отделаться, он чувствует себя словно под гипнозом:

Солнце обязательно взойдет…

Он напевает на языке своей страны, получается глухая синкопированная хрупкая музыкальная тема:

И распустятся чудесные цветы,

Их лучи согреют, дождь польет…

Господин Барк слушает. Музыка окутывает его.

Скоро чьей-то мамой станешь ты.

Господин Лин умолкает. Что с ним такое? Зачем он спел человеку-горе? Зачем промурлыкал непонятные слова? Внезапно ему становится стыдно, но он смотрит на господина Барка и снова чувствует себя счастливым.

– Красиво, господин Tao-laï, очень красиво, даже если слова и непонятны. Спасибо.

Старик осторожно и нежно берет на руки малышку, которая слегка приоткрывает глаза. Встает и кланяется господину Барку.

– Хорошо провели время, – говорит тот. – Мне с вами было хорошо.

– Bonjour, – говорит господин Лин.

– Ну, до свидания, господин Tao-laï, надеюсь, до завтра!

Старик прощается дважды. Человек-гора кладет руку ему на плечо. Лин уходит и уже у дверей кафе слышит:

– И спасибо за сигареты! – Барк потрясает в воздухе двумя пачками.

Старик улыбается и, склонив голову, уходит. Когда покидаешь теплое кафе, морозный воздух кажется пощечиной. Старые ноги не хотят снова куда-то идти. Лин чувствует себя одновременно тяжело и легко. Немного болит голова. Во рту остался странный привкус, но старик рад, что повидал человека-гору и провел с ним время, пока малышка отдыхала.

Домой Лин возвращается затемно. Мужчины мирно играют в карты. Бросают на него взгляд – мертвый взгляд, невидящий, как если бы старика не существовало. Женщины даже не оборачиваются. Дети тоже.

Господин Лин раздевает малышку, купает ее и облачает в хлопковую рубашку. Кормит рисом, молоком и толченым бананом. Сам старик не голоден. Он раздевается и ложится рядом со спящим ребенком. Вспоминает о человеке-горе, о его удивленной улыбке при виде двух пачек сигарет. Глаза слипаются. Вкус обжигающего лимонного напитка все еще на губах.

Сон вступает в свои владения.

Господин Лин встречается с господином Барком каждый день. В хорошую погоду они сидят на скамейке. Когда идет дождь, друзья отправляются в кафе, и господин Барк заказывает странный напиток, который они пьют, зажав чашку между ладонями.

Отныне, едва проснувшись, старик ждет момента, когда увидит «друга». Именно так Лин мысленно называет Барка, ведь так на самом деле и есть. Человек-гора стал настоящим другом, хоть и говорит на непонятном языке, хоть ни слова и не выловить из потока клокочущих «бонжуров». Это неважно. Все неважно. Человек-гора ведь до сих пор не знает, что «Tao-laï» – приветствие, а не имя.

Благодаря господину Барку новая страна обрела для старика свое лицо, свой вес, свою энергию, свою печаль, свою улыбку и свой запах – сигаретного дыма. Человек-гора не подозревает о том, сколько всего поведал господину Лину.