Час презрения - Анджей Сапковский

– Временно прекратили. – Ведьмак с великим трудомсохранял спокойствие и холодный тон. – Ложь тем отличается от истины, чтонепременно становится явью. Кроме того, королевские агенты – только одна изпартий, участвующих в игре. Агенты, вы сами это сказали, преследовали Цири,чтобы спутать планы другим, тем, кто ее ищет. А другие могут оказаться не стольподатливыми на дезинформацию. Я нанял вас, чтобы вы нашли способ обеспечитьребенку безопасность. Ваши предложения?

– Есть у нас некая концепция. – Фэнн глянул накомпаньона, но не увидел на его лице приказа молчать. – Мы хотим тонко, ношироко распустить слухи, что не только княжна Цири, но даже ее возможныемужские потомки не имеют никаких прав на трон Цинтры.

– В Цинтре кудель не наследует, – пояснилКодрингер, борясь с очередным приступом кашля. – Наследует исключительномеч.[1]

– Совершенно верно, – подтвердил ученыйправовед. – Геральт только что сказал сам. Это древний закон, дажедьяволице Калантэ не удалось его отменить, а ведь как старалась.

– Она пыталась свалить закон интригой, – убежденносказал Кодрингер. – Поясни, Фэнн.

– Калантэ была единственной дочерью короля Дагорада икоролевы Адалии. После смерти родителей она выступила против аристократии,видевшей в ней не более чем жену будущего короля. А она хотела правитьсамолично и лишь для проформы и ради поддержания династии соглашалась наинститут принца-консорта, сидящего рядом, но значащего не больше, чемрасфранченная кукла. Древние роды воспротивились. Калантэ могла выбрать одно изтрех: гражданскую войну, отречение в пользу другой линии либо брак с Рёгнером,князем Эббинга. Она выбрала третье. Управляла страной, но… при Рёгнере.Естественно, не позволила себя укротить или отправить в бабий притвор. Она былаЛьвицей из Цинтры. Но на троне сидел Рёгнер, хоть никто и не титуловал егоЛьвом.

– А Калантэ, – добавил Кодрингер, – до зарезунадо было забеременеть и родить сына. Однако ничего не получилось. Она родиладочь, Паветту, потом было два выкидыша, и стало ясно, что больше детей у нее небудет. Все планы рухнули. Вот она, бабья доля. Разрушенная матка перехериваетнепомерные амбиции.

Геральт поморщился:

– Ты тривиален до безобразия, Кодрингер.

– Знаю. Правда тоже была тривиальной. Потому что Рёгнерначал втихаря приискивать себе юную принцессу с соответственно широкимибедрами, желательно из семей с проверенной плодовитостью до прабабоквключительно. А у Калантэ зашаталась почва под ногами. Любой обед, любой кубоквина могли быть последними, каждая охота могла завершиться несчастным случаем.Многое говорит за то, что именно тогда Львица из Цинтры взяла инициативу в своируки. Рёгнер отошел в мир иной. В стране свирепствовала оспа, и смерть короляникого не удивила.

– Начинаю понимать, – проговорил ведьмак внешнеравнодушно, – каковы будут слухи, которые вы намерены тонко, но широкораспустить. Цири – по вашей версии – окажется внучкой отравительницы имужеубийцы?

– Не забегай вперед, Геральт. Продолжай, Фэнн.

– Калантэ, – улыбнулся карлик, – сохраниласебе жизнь, но корона была от нее все дальше. Когда после смерти Рёгнера Львицавозжаждала абсолютной власти, аристократия вновь категорически воспротивиласьнарушению законов и традиций. На троне Цинтры должен сидеть король, а некоролева. Вопрос поставили ребром: как только маленькая Паветта начнет хотьнемного смахивать на женщину, ее надлежит выдать за того, кто станет новымкоролем. Возможность повторного брака бесплодной королевы даже нерассматривалась. Львица из Цинтры поняла, что может рассчитывать самое большеена роль королевы-матери. Кроме того, мужем Паветты мог вообще стать человек,который полностью отстранил бы тещу от правления.

– Я снова буду тривиальным, – предупредилКодрингер. – Калантэ всячески оттягивала момент замужества Паветты.Отвергла первый проект марьяжа, когда девочке было десять лет, и второй, когдатой исполнилось тринадцать. Аристократы разгадали планы и потребовали, чтобыпятнадцатый день рождения Паветты стал ее последним днем в девичестве. Калантэпришлось согласиться. Но уже раньше она добилась того, на что втайнерассчитывала. Паветта слишком долго ходила в девицах. У нее кое-где началочесаться так, что она связалась с первым попавшимся бродягой, к тому жезаколдованным и превращенным в чудовище. Были там какие-то сверхъестественныеобстоятельства, какие-то предсказания, чары, обещания. Какое-то ПравоНеожиданности. Так, Геральт? Что случилось дальше, ты, вероятно, помнишь.Калантэ притащила в Цинтру ведьмака, а ведьмак наделал там шороху. Не зная, чтоим манипулируют, снял заклятие с чудовищного Йожа, позволив тому жениться наПаветте. Тем самым ведьмак обеспечил Калантэ сохранение трона. Связь Паветты срасколдованным чудовищем оказалась для вельмож таким шоком, что они без словодобрили неожиданный брак Львицы с Эйстом Турсеахом. Ярл с Островов Скеллиге показалсяим лучше, нежели бродяга Йож. Таким образом, Калантэ продолжала правитьстраной. Эйст, как все островитяне, относился к Калантэ со слишком большимпиететом, чтобы в чем-либо ей противоречить, а исполнение королевскихобязанностей попросту утомляло его. Он полностью отдал бразды правления в ееруки. А Калантэ, пичкая себя медикаментами и эликсирами, таскала супруга впостель днем и ночью. Хотела править до последнего своего часа. А уж если ибыть королевой-матерью, то матерью собственного сына. Однако, как я уже сказал,амбиции-то непомерные…

– Не повторяйся.

– На принцессе же Паветте, жене странного Йожа, уже вовремя свадебной церемонии было подозрительно свободное платье. ОтчаявшаясяКалантэ изменила планы. Если не мой сын, подумала она, так пусть будет сынПаветты. Но Паветта родила дочь. Проклятие или как? Однако принцесса еще могларожать. То есть могла бы. Потому что произошел загадочный несчастный случай.Она и этот странный Йож погибли при невыясненных обстоятельствах вкораблекрушении.

– Не слишком ли много ты пытаешься мне навязать,Кодрингер?