Скоро пойдет снег - Джессика Ау

понимала. Мне не хотелось, чтобы она считала меня слишком серьезной, чтобы мои работы производили впечатления занудного изложения усвоенного материала, что могло бы вызвать у нее негативное отношение к моим опусам. Нет, я пыталась сохранять спокойный деловой тон, сдерживая чувства и выбрав для себя имидж деловой, думающей студентки.

Я не знала, кто еще придет на вечеринку. Мы с сестрой прошлись по магазинам, подыскивая, что бы этакое надеть. У меня для такого случая не нашлось ничего подходящего. Тут все непросто. Надо было постараться выглядеть, с одной стороны, одетой хотя и демократично, но, с другой стороны, все-таки не совсем простушкой. В итоге я остановилась на синих джинсах и ярко-красной вязаной кофте. Волосы собрала в свободный узел и прикупила в магазине бутылку вина.

Наша преподавательница жила в пригороде недалеко от университета. Дом размерами превзошел мои ожидания. Его окружал высокий бетонный забор, заросший плющом. Позади дома был разбит большой красивый сад с тремя оливковыми деревьями. Прямо посреди сада помещался тяжелый деревянный стол, уставленный едой и напитками, почти как на пирах из пьес, входивших в программу этого года. Красивый ирландский сеттер носился по зеленой, хорошо политой траве. Некоторое время я постояла, принюхиваясь и приглядываясь, и только потом поняла, что сад – фруктовый, пахнет именно фруктами, а на ветках деревьев развешаны бумажные фонарики. В конце концов я нашла хозяйку и отдала ей бутылку, а она поцеловала меня в обе щеки. Присмотревшись к другим бутылкам на столе, я сообразила, что ошиблась с выбором, потому как приобрела что-то сладенькое и несерьезное. Но преподавательница, похоже, не возражала. Первым делом я обратила внимание на ее очень красивые серьги. Длинные и вычурные, они замечательно обрамляли лицо, словно старинный головной убор. Я так и сказала, а она с улыбкой показала мне место рядом с моими сокурсниками. Знакомые лица меня обрадовали, я быстро освоилась и, слегка волнуясь, обратила их внимание, что вся мизансцена удивительно похожа на кадры из фильма, бывшего у всех на слуху. В ту пору мне хотелось, чтобы каждое мгновение что-то значило; я только прилаживала свои мысли к тем разрывам в ткани мироздания. Если эффект не достигался сразу, мне становилось скучно. Только много позже я поняла, насколько глупо считать каждый момент бытия архиважным и наполненным великим смыслом. Но тогда мы все такими были. Любой разговор за столом превращался в схватку дзюдоистов, пребывающих в постоянном движении. Меня охватывало легкое восхищение от того, что я наравне со всеми говорю о модных книгах и фильмах. А когда удавалось изречь нечто оригинальное, это и вовсе походило на небольшую победу. Мы говорили, словно танцевали, и готовы были танцевать до упаду. «Прекрасно, – думала я, а может, даже говорила вслух, – чудесный мир! Прекрасно, что он существует, а еще лучше то, что мне удалось попасть в него».

Уже совсем поздним вечером я прошла через сад и вошла в дом. Большой стол заставлен пустыми бокалами, на полу скомканные бумажные салфетки с пурпурными пятнами… В углу, опустив голову на лапы, пристроилась собака. Пока я шла по саду, мне под ноги то и дело попадались огрызки яблок, некоторые свежие, некоторые лежали здесь несколько дней, а то и недель. В доме было относительно тихо, музыка смолкла, но из сада доносился слитный гул оживленных разговоров. На ходу я собирала бокалы для вина, выплескивая остатки прямо на землю. Я работала в ресторане и хорошо знала, как прибираться после больших посиделок. Тарелки я складывала друг на друга, сверху – столовые приборы и салфетки, а бокалы несла, нанизав на пальцы донышками вверх. На кухне я вывалила остатки еды в мусорный контейнер, расставила пустые бутылки в рядочек вдоль стены. Наполнила раковину горячей водой и тщательно перемыла бокалы и тарелки. Скоро вода стала темной, мутной. Было жарко, в кухне пахло старым вином. Поменяв воду, я домыла остальное и поставила тарелки на сушилку. Нашла чистое кухонное полотенце и протерла бокалы. Посмотрев на свет, убедилась, что на стекле не осталось разводов и пятен, и расставила их на столе. Огляделась. Прополоскала полотенце, отжала. Взяла сумку и ушла.

На следующий день преподавательница прислала мне письмо с благодарностью за помощь в уборке, хотя заметила в конце, что я вовсе не обязана была это делать. А еще она извещала меня, что уезжает на несколько недель летом и поинтересовалась, не хочу ли я присмотреть за домом и собакой. Я не могла поверить своему везению. Мне очень хотелось наведаться в тот дом хотя бы еще раз. А уж побыть там в одиночестве – совсем замечательно. Перед отъездом мне вручили ключ от дома. Когда пришло время, я собрала кое-что из одежды, сложила в сумку и отправилась по знакомому адресу. На этот раз дом показался мне еще больше. Открывая ворота, я задела разросшиеся плети плюща, и ко мне тут же подскочила собака. После традиционного ритуала обнюхивания я погладила ее по голове и потрепала за ушами. Пес закрыл глаза и погрузился в нирвану. У дверей я оставила сумку и пошла осматривать дом. При дневном свете потолки в комнатах показались мне очень высокими. Солнце заглядывало в окна, ярко освещая белые стены, словно пустые альковы в музейном зале. На кухонном столе стояла большая ваза для фруктов. Пустая. Она явно хотела, чтобы ее поскорее наполнили сливами, яблоками или гроздьями винограда. В шкафах ждали книги рецептов, сверкала кухонная утварь очень современного вида. Раньше мне не приходилось видеть такую – например, машинку для приготовления пасты, ступки с пестиками или неглубокую, но тяжелую сковороду с двумя изогнутыми ручками. В комнатах на стеллажах от пола до потолка стояли книги. Некоторые из авторов оказались знакомы, о других я слышала, но еще не читала, но еще больше было незнакомых совсем. Целый стеллаж занимали греки, другой – французы, и я сообразила, что наша преподавательница свободно владела этими двумя языками. Я тут же подумала: как жаль, что у меня только две недели. Вот если бы месяц-другой, уж я нашла бы, чем себя занять. Может быть, тогда мне удалось бы приблизиться к той непринужденности в разговорах о литературе, которыми обладала не только хозяйка этого дома, но и некоторые мои сокурсники.

Несколько следующих дней я балансировала на грани между гостем и хозяином. Мы с собакой гуляли по тропинкам у реки, ходили по парку, причем собака вела меня туда, куда считала нужным. Я терпеливо ждала, пока