Честная книга - Андрей Калибабин

в отель и пошел поужинать. Я был уверен, что теперь мне было можно. Поэтому заказал уху, селедку и рюмку хреновухи. Потом еще одну. Поел и просто сидел, писал дневник, потому что так было нужно. И потому, что у меня были очень радостные новости. Ресторан закрылся, официанты и повара сели за соседний стол, а мне разрешили остаться еще ненадолго. Потом предложили выпить. Потом еще. Я вышел на улицу, зашел в магазин и взял какую-то бутылку. Позвонил жене и долго бродил по городу. Пил и курил сигару. Очнулся в машине. В лесу. За низкими облаками не было видно солнца, но по ощущениям был уже обед. Я совсем не помнил недавнего мучительного пробуждения, поэтому снова вылез из машины и осмотрел масштабы бедствия. Копать было бессмысленно. Лебедки не было. Я стал искать телефон и нашел его под сиденьем. Первым делом посмотрел фотки и ужаснулся. Стало понятно, что я где-то возле реки. Сигнал был очень слабым, но его оказалось достаточно. Я был примерно там, куда собирался поехать на рыбалку. И до ближайшей деревни было километров 10. Солярки в баке всё еще хватало. Я решил подождать. Через час навстречу прополз «Урал» с какими-то работягами. Меня выдернули из глины, и я потихоньку добрался до деревни. Зашел в магазин, выпил воды и поехал домой.

Вечером меня снова подбросило на кровати. Я всё еще не помнил первого пробуждения в лесу, но мне было очень страшно. Было какое-то тягостное и тревожное ощущение, что что-то очень плохое произошло той ночью. Но я совершенно не помнил, что именно. И от этого было еще хуже.

Постепенно стали всплывать обрывки воспоминаний. Полная картина все равно не складывалась. Я помнил, как бродил по городу. Помнил, как захотел выпить кофе и сел в такси. Но все кафе и рестораны оказались уже закрыты. Потом появилось воспоминание о том, как я очнулся в 5 утра в номере отеля, принял душ, сдал номер и поехал на речку. Потом опять был провал – до момента, как я проснулся в машине. И было какое-то смутное ощущение, что ночью я еще раз ловил такси на центральной улице, и мы ехали куда-то за город. А потом я оказался в заброшенном пионерском лагере. И вот тут начиналось непонятное – у меня были воспоминания, которых просто не могло быть. Я был каким-то агентом, и в этом заброшенном лагере были какие-то пленные люди, и я их то ли допрашивал, то ли просто пытал. Внезапно на меня напали, скрутили и куда-то повезли. А потом я как будто вынырнул из мутной темной воды и в ужасе понял, что только что прожил историю, которой на самом деле не могло быть. Это было похоже на сон, но точно не было сном. Я четко понимал, что это воспоминания. И не о том, что мне приснилось, а о том, что я пережил. Я испугался.

Я написал Андрею, и через какое-то время он ответил, что у него есть объяснение. Мы встретились. Диссоциативное расстройство, вытесненные фрагменты личности, вариант нормы – всё происходило как будто не со мной. Я ничего не понимал. Теперь я знал, что там, внутри меня, есть кто-то или что-то, чего я не знаю и чем не могу управлять. Я хотел во всем разобраться, но механизм был собран и спрятан так, чтобы никто, включая меня, не имел к нему доступа.

Несколько дней я читал интернет. Пересмотрел все фильмы, посвященные множественным личностям. Научился шутить на эту тему. И изо всех сил старался восстановить картину той страшной ночи. Постепенно это удалось. Я вспомнил, что, не найдя кофе, снова отправился бродить по городу.  Вышел на центральную улицу и стал ловить такси. Попросил отвезти меня в сауну. И, пока мы ехали, переключился. Это была первая вытесненная личность, которую я осознал. Какое-то время, пока мы не познакомились, я называл его силовиком. Я начал понимать, как работает механизм. У этой личности была своя история, свой голос, манера поведения и, что самое удивительное, – своя собственная реальность. В этой реальности у меня была какая-то важная миссия, ради которой я приехал в город. И я ее выполнял. Настолько усердно, что из сауны меня увез наряд милиции. В отделении я долго строил ментов и старался назначить свидание лейтенанту Наташе. Она была симпатичной. И она была на моей стороне. Она знала, кто я, а все остальные – нет. Поэтому меня посадили в клетку, а Наташа сидела и оформляла какие-то бумажки, чтобы меня выпустили.

Внезапно всё закончилось – я вынырнул из силовика и проснулся. Я был очень пьян, но через 5 минут уже был на улице. У меня с собой не оказалось ничего запрещенного. Никто не написал на меня заявления. Всё остальное было делом техники. Усатый сержант выдал рюкзак, грустно посмотрел на меня на прощание и сказал сочувственно: «Лучше больше не пей». Ох, сколько раз я слышал эти слова и видел этот взгляд.

Пока я шел в отель, силовик включился снова. Я разбудил администратора, и он раздобыл мне еще выпивки. Я поднялся в номер, сел на кровать и стал думать, почему не взял телефон у Наташи. Решил, что надо будет заехать днем. Потом сдал номер и поехал на речку. Уже где-то совсем в глуши наткнулся на магазин. Было 8 утра, и он как раз открывался. Я купил пару бутылок шампанского, доехал до нужной деревни и попробовал проехать к воде. Но не смог. Всё было слишком размыто дождями. Я стал искать объезд, выскочил на лесовозную колею и застрял окончательно. Что было дальше, я уже знал – воспоминание о первом пробуждении к тому моменту полностью восстановилось. Я вспомнил всё, но легче от этого не стало.

Всю мою сознательную жизнь я стоял перед закрытой дверью и не видел ее. Оказалось, что дверь была. Была теплой. Сквозь замочную скважину лился свет и слышались голоса. В ту памятную осеннюю ночь я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Там были люди. Там была жизнь. И там был я.

Тогда я думал, что совсем не боюсь тех, кто был внутри. Я себе врал. Всего через неделю я выпустил одного из них на прогулку. То, что из этого вышло, напугало меня до чертиков. Я был готов отдать всё на свете, лишь бы заколотить эту дверь досками и больше никогда о ней не вспоминать. К счастью, было уже поздно.

VIII. Как я отправился