Как я стал привидением - Мария Некрасова

Весело ему там! «Только подвал и тебя» – не густо у парня со зрелищами.

– А еще говорят, что призраки видят сквозь стены…

– Я и вижу – подвал. Вот дальше не могу – мое тело замуровано в стене. Если бы оно лежало на открытом месте…

– Ты бы видел сквозь любые стены, далеко-далеко?

– Да.

– Не повезло.

– Я уже почти привык. Это первые десять лет было страшно. Просыпаешься и видишь одно и то же: стена, подвал. Иногда заходят люди, и ты думаешь: «Может быть, случится чудо, и вот этому захочется сломать мою стену…» Высматриваешь у каждого в руках лом или еще что. Но люди вообще редко заходят, а чтобы с ломом или перфоратором – вообще раз в году. Но потом ничего, свыкся. Тут крысы живут, мно-ого. Ищут еду, воспитывают детей, ссорятся, мирятся. Сидишь и смотришь, как в кино, время и проходит. Дом-то не вечно будет стоять, когда-нибудь снесут…

– И давно ты здесь?

– Лет пятьдесят. Я плохо считаю.

Еще бы! Он же первоклашка семилетний…

– Зовут-то тебя как?

– Васькой. А ты Дэн, я слышал, тебя брат звал.

– Угу. Не боись, Васек, я тебя вытащу.

– Я и не боюсь. Ты пришел – мне теперь гораздо веселее.

Да уж! Веселуха сегодня была знатная!

– Я приду ночью. Ты не скучай. – Я развернулся и пошел вон из подвала. Было почему-то стыдно перед Васьком, хотя я сделал все, что мог.

Идти домой не хотелось. «Что я скажу родителям?» – это ерунда, детский дурацкий вопрос для тех, у кого с братом все в порядке. Дело не в нем. Дело в том, КАК я скажу родителям и как мы будем выручать Сашку. Я не представляю себе способа выручить призрака из плена таких же призраков. Не пред-став-ля-ю. Впрочем, бабулька говорила, что теперь будет навещать днем. Вот и чудненько, у нее и спрошу. В конце концов, она лицо заинтересованное. Если я не буду долбить стену, она не выручит своего сына. Если строители не вернут Сашку – она тоже не выручит своего сына, потому что ей будет некого подсунуть на его место. Может, удастся натравить ее на строителей? Они ведь ее боятся! Вот и славно.

Я поднялся по лестнице и позвонил в дверь, потому что ключей не взял, когда мы с бабулькой и Сашкой уходили в подвал. По правде говоря, я вообще ничего не взял, кроме лома и перфоратора. Так и стоял сейчас на пороге: в трусах, зато с инструментами. Мать увидит – с ума сойдет.

– Саша? – был ее первый вопрос. Голос удивленный.

– Саша теперь призрак, он…

– Заходи, не морочь голову. Быстро спать! Мне еще сегодня на работу, если кто не в курсе. Проснешься – разберусь с тобой, куда ты ходил в такую рань. – Она втащила меня в прихожую и, не дожидаясь объяснений, ушла к себе.

Вот так. Ждешь, раздумываешь, готовишься, подбираешь нужные слова, а тебе: «Саша?» – этим все сказано. Я выгляжу как младший брат, и ничто не убедит родителей, что я – это я, а Сашка – призрак. Они привыкли верить своим глазам, а не своим детям. Интересно, как мать объяснит мое отсутствие? В смысле, отсутствие Дэна? Сашка – вот он, а Дэн где? Гулять ушел? Ночью? Навсегда?

Я закинул инструменты за тумбочку в коридоре, чтобы долго не искать вечером, и пошел к себе. Вот и приехали. Я должен победить двести и одного убийцу, вызволить младшего брата и Васька. У меня есть перфоратор, лом и мускулатура семилетнего ребенка. Права и обязанности у меня тоже как у семилетнего ребенка: не поздно ложиться спать, не трогать спички, гулять недалеко от дома, верить в чудеса, но никогда не ждать их от взрослых, особенно от родителей.

М-да… С такой квентой Сашку не спасти. А надо.

Я плюхнулся на диван. Сразу звать бабульку или поспать сперва? К счастью, долго раздумывать не пришлось: бабулька уже материализовалась за окном и деликатно стучала по стеклу. Могла бы и так залезть, никто бы не испугался.

– Вижу, ты теперь один?

Не стал отвечать – и так видно.

– Что ж, придется мне забрать тебя. Если ты, конечно, сам не вызволишь Васеньку. Хотя, судя по тому, как ты струсил ночью…

А вот это было уже что-то новенькое. Забрать?! Меня?! СТРУСИЛ?!

– Да вы что?! Я думал – вы мне поможете! Они же вас боятся! Кто струсил?! Их две сотни! Забрать? С какой стати?! Кто, в конце концов, займет мое место? Больше братьев нет!

– Тихо, тихо, родителей разбудишь, – бабулька приземлилась на мой бесколесный стул и лениво замахала рукой. – С чего ты взял, что я тебе помогу? Ты сам вызвался освободить Васю, чтобы я не забирала твоего брата. Я согласилась пойти на уступки. Но ты слова не сдержал и брата потерял, и теперь я забираю тебя. Твое место займет твой отец.

Опаньки. Приплыли.

– Но они же боятся вас! Что вам стоит?

– Они? Меня? Парень, ты с ума сошел?! Их двести, и у каждого есть ко мне претензии.

Она подмигнула, а я махнул рукой. Не хочу связываться и спорить. Хочу Сашку вернуть и выручить Васька, он не виноват, что у него такая мамаша.

– Валяйте свои страшилки. А я посплю. Мне еще ночь воевать.

– Вот это по-нашему, хороший мальчик, – обрадовалась бабулька и поудобнее устроилась на стуле.

Я скинул тапочки и закрыл глаза. Раздеваться было не надо, и это здорово, потому что силы кончились. Бабулька тоже, наверное, закрыла глаза: голос ее был тихий и безмятежный, даром, что рассказывала она историю убийства.

– Когда я убила Длинного, смена уже заканчивалась, поэтому следующего пришлось караулить по дороге домой. К счастью, жил он за городом. Я смогла незаметно проехать за ним в соседнем вагоне электрички, раньше выскочить на платформу, убежать впереди него в лес, затаиться и ждать. А парень такой копуша был – хорошо, что лето, а то бы я околела в кустах, пока его ждала. Нож я приготовила еще накануне: взяла обычный кухонный и бруском заострила кончик. Пришлось, конечно, повозиться, но здорово получилось! Это сейчас в каждом переходе можно купить какой-нибудь «кын-жал», а тогда все пришлось делать самой. Но самое обидное, что этот мой замечательный нож выпал из кармана где-то на стройке или по дороге, не знаю.

В общем, сижу я в кустах, без оружия, соображаю, что делать. Времени мало, вот-вот появится тот парень. Я шарю вокруг: хоть бы камень какой найти… Нету. Шарю по карманам и – чудо: веревка бельевая, еще с выходных небось завалялась, когда я снимала во дворе белье. Это теперь стиральные машины с сушилками, а тогда мы вешали белье сушиться во дворе, потому что дома полы, да и вообще развернуться негде. Достаю я веревку, а она длинная! Душить начнешь – сама запутаешься. Я тогда складываю ее в несколько раз и вижу: идет парень. А за ним – еще двое, а за ними – еще. С электрички же народ шел, дорога небось одна! А я как-то совсем забыла.

Идут они, значит, а я кустами, кустами – следом. Страшно! Засекут, спросят: «Что ты здесь делаешь?!» И не скажешь, что по малой нужде зашла, пацан-то со мной работает, на всю стройку опозорит!