Безоглядная страсть - Марша Кэнхем

— Тебе все еще не дает покоя тот случай в Килликранки? — обиделся Джеймс. — Кто же тогда знал, что мы попадем в болото?!

— Я этого никогда не забуду! — продолжал язвить его брат. — Ты тогда провалился по самые подмышки и орал, что твой резаный поросенок. Нам понадобилось добрых два часа, чтобы вытащить тебя, а тебе потом — две недели, чтобы избавиться от запаха тины.

— Хватит, ребята! — нетерпеливо перебил их Эниас. — Мы здесь не для шуток собрались. Так вот, не думай, Энни, что это скоропалительное решение. Мы говорили со многими вождями, и на данный момент свои подписи обещали двадцать семь человек, не считая нас.

Энни молчала, не зная, что сказать. Двадцать семь вождей готовы нарушить клятву, данную своему господину, ради того, чтобы видеть ее, Энни Моу, своей предводительницей. С одной стороны, Энни была обеспокоена: безоговорочное подчинение вождю для члена клана закон, то, что они сейчас собирались делать, по сути, означало измену клану. С другой — Энни, в глубине души остававшаяся все той же отчаянной рыжей девчонкой, привыкшей скакать на лошади наперегонки со своими кузенами по родным полям, не могла не признать, что испытывает от этого странного, неожиданного предложения некую тайную радость, к которой примешивалась гордость за деда — как-никак его, по-видимому, не считают еще выжившим из ума, если по крайней мере двадцать семь уважаемых вождей приняли его странные речи всерьез, не стали смеяться и не захлопнули дверь перед его носом.

— Мы не настаиваем, девочка, — Ферчар ласково потрепал рыжие волосы внучки, — чтобы ты дала нам ответ сегодня же. Отдохни, подумай как следует на досуге…

— И думать не буду! — фыркнула Энни. — То, что вы предлагаете, — это безумие!

— Ради чести клана, Энни, — начал Роберт, — ради страны…

— Не надо высоких слов, Робби! — решительно прервала она кузена. — Года четыре назад это, может, еще бы сработало, но сегодня… Я уже не та, Роберт.

— Послушай, Энни… — включился Эниас.

— Никаких «послушай»! Четыре года назад, — Энни в горячности тыкала в Эниаса пальцем, — вы все потребовали, чтобы я вышла замуж за человека, которого я перед тем ни разу даже в глаза не видела, да и сам он, если уж на то пошло, шел под венец против своей воли, ради каких-то интересов клана, ни ему, ни мне не понятных и не нужных! Стоя под венцом, я давала клятвы. Я понимаю, для вас эти клятвы ничего не значат, но для меня клятва есть клятва, при каких бы обстоятельствах она ни была дана. Как бы то ни было, Ангус теперь мой муж. И не только муж, но и господин. Ради интересов клана я тогда поклялась ему в верности, а теперь, выходит, ради этих же интересов я должна его предать?! Если вам нужна новая Жанна д'Арк, поищите кого-нибудь другого!

Джеми и Робби принялись убеждать ее, но Энни просто, не слушая, повернулась к ним спиной, и те замолчали, понимая, что она действительно в чем-то права.

Энни снова вспомнила, как родня уговаривала ее выйти замуж за Ангуса. Правда, брак этот оказался не таким уж и ужасным, как рисовало ей вначале ее богатое воображение… Но обида за то, что родня использовала ее, Энни, для своих интересов, совсем не считаясь с ее чувствами, все равно осталась. И вот они снова хотят использовать ее, теперь уже для нового дела. По сути, им нужна даже не она, а лишь ее имя и титул… Хватит! Она им не игрушка!

— Да не злись ты так, крошка! — Макгиливрей подошел к Энни, протягивая ей новую кружку эля. — Не хочешь — пошли их к черту, это твое право! В конце концов, то, что они предлагают, действительно глупо.

Энни была высокой женщиной, и привыкла смотреть большинству мужчин прямо в глаза, но для того, чтобы смотреть в глаза Макгиливрею, ей приходилось так сильно задирать голову, что она начинала кружиться. Впрочем, при взгляде на Макгиливрея голова ее кружилась не только от этого…

Энни улыбнулась и уже готова была поблагодарить Джона за эль, как вдруг вспомнила слова Эниаса о том, что все находящиеся здесь мужчины уже поставили свои подписи под пресловутой петицией. Значит, и Макгиливрей тоже — несмотря на то что во время всей дискуссии сидел в своем углу, почти не включаясь в разговор, и, должно быть, думал о том, как глупа идея Ферчара. С другой стороны, вожди кланов очень уважали Макгиливрея, а его вассалы, как известно, были отличными воинами. Если уж ей и впрямь придется выбирать «толкового офицера» в качестве своего представителя, подумала Энни, то Джон Макгиливрей, пожалуй, лучшая кандидатура на эту роль.

Джон улыбнулся, давая ей понять, что он читает ее мысли.

— Я здесь ни при чем, Энни, — усмехнулся он. — Это целиком и полностью их решение. Будь моя воля, я бы и разговаривать с ними не стал!

— Однако ты не сделал ничего, чтобы помешать им обратиться ко мне с подобной «просьбой».

— Может быть, мне просто любопытно было посмотреть, каков будет твой ответ!

Джон, не отрываясь и не мигая, словно ящерица, смотрел на нее. Энни чувствовала, как черные глаза Макгиливрея затягивают ее, словно два бездонных омута, и не могла отвести взгляд.

— А что бы ты сделал, если бы я согласилась? — спросила она.

Джон медленно оглядел ее лицо, словно лаская взглядом, — круглые «спелые» щеки, лукаво вздернутый нос, полноватую нижнюю губу. Под этим изучающим взглядом Энни уже успела забыть, о чем спрашивала.

— Сам не знаю, — ответил наконец он. — Никогда не знаешь, что было бы, если бы…

Каким-то непостижимым образом, не столько по словам Джона, сколько по его взгляду, Энни поняла, что он толкует не о восстаниях и петициях. Сейчас, когда он стоял рядом с ней, когда рука его гладила ее волосы, Энни и сама не могла думать ни о чем, кроме…

— Снегопад усиливается, — проговорил Эниас, глядя в окно. — Если собираешься домой, Энни, думаю, тебе лучше поторопиться.

Хотя Энни так и так не могла остаться в доме Макгиливрея на всю ночь, уезжать ей совершенно не хотелось. Она собиралась о многом поговорить с дедом, а он, как на грех, снова впал в забытье, и близнецам пришлось отнести его наверх, в спальню. Джиллиз вышел, чтобы принести дров, но Энни чувствовала, что это всего лишь предлог покинуть на несколько минут помещение, атмосфера в котором изрядно накалилась.

— Я попрошу Джиллиза, чтобы он приготовил тебе лошадь, — произнес Эниас, не отрываясь от окна.

— Спасибо, Эниас.

На пороге Энни обернулась. Макгиливрей уже вернулся в свой темный угол, и от этого Энни почувствовала облегчение.

Энни торопливо поднялась по темной лестнице на второй этаж. Ботфорты она сняла еще в прихожей, и ноги в одних чулках бесшумно ступали по лощеному деревянному паркету. Возвращение из Данмагласса, слава Богу, прошло успешно — Эниас, вызвавшийся ее проводить, всю дорогу бдительно озирался вокруг.

Все еще дрожа от холода, Энни, войдя в спальню, была несказанно рада, хотя и немало удивлена тому, что камин оказался жарко растоплен. Стянув с плеч плед, Энни стряхнула снег с него прямо на пол.