Рукопись, написанная кровью - Анна Данилова

– Да, была. Ее нет, а вместо нее там живут другие люди, квартиранты… – Юля старалась быть предельно краткой.

– И где же ты провела весь день? Мы с Наташей разыскивали тебя… Звонили Корнилову, Чайкину… Он, кстати, обещал подойти.

– Я была у Миллерши. Спала у нее.

Когда пришел Чайкин, она тоже всячески старалась не выдать своего волнения и, даже рассказывая ему о его бывшей жене, Щукиной, постоянно ловила себя на мысли, что боится проговориться.

– Земцова, я что-то тебя не узнаю. Все из тебя приходится вытягивать клещами. Это Париж тебя так изменил или Крымов? Как он там поживает?

Возможно, Чайкин тоже играл, понимая, что она не может позволить себе быть с ним откровенной в присутствии Наташи или Шубина, который тоже, в свою очередь, неизвестно каким образом оказался в С. и о котором никто не знал, на чьей он стороне.

– О Щукиной можешь не переживать – она нигде не пропадет… – на большее Юли не хватило, она устала говорить целый день об одном и том же, у нее даже челюсть разболелась, а потому, извинившись и сославшись на усталость, она ушла в спальню и прикрыла за собой дверь.

Достала фотографии и разложила их на подушке. Нет, теперь у нее не оставалось сомнений: она видела перед собой именно тех людей, которые и являлись главными участниками этой страшной драмы… Одна женщина, похожая на цыганку, и двое мужчин.

А что Аперманис? Чем теперь занимается она? Затаилась в какой-нибудь маленькой квартирке на окраине города и ждет сигнала? Не дождется…

Сна не было. За дверью раздавались голоса Шубина и Чайкина, которым и в голову не могло прийти то, что задумала она… А правильно ли она делает, что упорно молчит, не посвящая их в свой план?.. И не сошла ли она с ума, предполагая такие дерзкие обвинения?..

Она встала и вышла на лоджию, распахнула пошире окно и высунулась из него, вдыхая свежий воздух и глядя на простершийся под ней мерцающий огнями в розоватой вечерней дымке город. За пышными кронами каштанов Юля увидела сияющие жемчугом неона бусы – так ровно и по-царски светилась гирлянда ночных фонарей на набережной. Сейчас бы гулять и наслаждаться жизнью, сладко спать, читать романы или заниматься любовью, мечтая о ребенке. Может, все бросить и начать другую, более спокойную жизнь?

Повернувшись к встроенному на лоджии шкафу, Юля достала с полки небольшую пластиковую коробку, которую тут же открыла, и извлекла оттуда небольшой флакон с прозрачной жидкостью. Осторожно внесла в комнату, завернула, проверив, плотно ли сидит крышечка, в пакет и уложила в сумку, приготовилась к следующему дню.

Прошло какое-то время, и вот она услышала, как Чайкин ушел, а Наташа зазвенела на кухне посудой: наступила ночь, всем было пора укладываться спать. Шубин пришел к Юле в спальню и прилег рядом, обнял и прижал к себе.

– Ну что ты все носишь в себе? Что молчишь? Разве так можно?..

– Ты не узнал этих двоих на фотографии, а я не имею права рисковать твоей жизнью. Все это слишком серьезно. Кроме того, ты мне не веришь… – она сказала это, как выпалила. И даже сама себя запрезирала за несдержанность.

– Ты не будешь возражать, если эту ночь я проведу у тебя вот здесь, на краешке твоей постели?

– Нет, я не против. С тобой я, быть может, и усну? Хотя, Игорь, я в последнее время веду себя как бродячая собака или проститутка. Я делала вид, что сплю с Берестовым, чтобы доказать Крымову, что у меня с ним все кончено, спала с Крымовым, чтобы потянуть время и выудить у него информацию. И это при том, что я жду ребенка. После этих слов ты все равно останешься здесь или как?

– Насчет Берестова могла бы и не говорить… – Шубин встал, достал сигареты и подошел к окну.

Она понимала, что ему сейчас очень хочется покурить.

* * *

Утром она беседовала с Александрой Ивановной Бродягиной, объясняла ей, зачем ей понадобились еще деньги.

– Я дам, сколько скажете, только бы знать… Я ведь уезжала, как вы и советовали, но потом не выдержала, вернулась. Подумала, раз никто не приходит, может, все и обойдется… Да и куда я в таком возрасте?

А после этого визита сразу поехала к Корнилову. Он встретил ее так, словно слова «предатель» в мире уже не существует, а в прокуратуре наложено табу на другое слово: «взятка». Вот таким радостным и улыбчивым было лицо Виктора Львовича.

Как ни странно, но она позволила ему себя обнять. А почему бы и нет? Кто знает, рассуждала Юля, возможно, он и дальше будет сотрудничать если не с Крымовым, который вряд ли вернется, то с Шубиным или с ней, с Земцовой… Когда она родит, а ребенка станет нянчить Наташа… Вся эта практическая линия выстроилась в один ряд и настроила Юлю на деловой лад.

– Виктор Львович, дорогой, у меня к вам просьба. Я почти раскрыла убийство Бродягиной, но мне необходима ваша помощь… Обещаю вам, что как только я поставлю в этом деле точку и получу свои заслуженные деньги, то…

Он многозначительно покрутил своим пальцем у виска. Она согласно кивнула головой:

– … то сразу же поеду отдыхать. На море.

Он понял, что ему светят проценты, и расплылся в улыбке.

– Я слушаю тебя, Юлечка. Какие проблемы?

Она рассказала ему о сумке Бродягиной. Но не все.

– Дайте мне ее сумку, я отнесу ее в НИЛСЭ, и девочки помогут мне определить происхождение… носового платка… – врала она напропалую, зная, что Корнилов уже давно закрыл дело по убийству Бродягиной и теперь навряд ли когда вернется к нему.

– Фу-ты, я-то думал, что ты занимаешься крымовским делом… – сказал он и тут же покраснел. Он понял, что проговорился. – Я хотел сказать, кирилловским… Ты не занималась поиском убийцы отца Кирилла?

– Нет, мне еще охота пожить, – улыбнулась Юля лучезарной улыбкой, принимая из его рук Маринину сумочку, которую он торжественно выудил из сейфа и в считанные секунды поменял на пятьсот долларов. – Это аванс, – успела шепнуть Юля, стремительно покидая кабинет. Корнилов тоже оборотень. Все оборотни.

В НИЛСЭ она разыскала Нору, с которой агентство работало уже два года, и всучила ей пакет с сумкой.

– Нора, будь другом, обследуй сумку, я ищу улики… Мне нужен химический состав микрочастиц, которые ты на ней или в ней обнаружишь… Пожалуйста, сделай это как можно быстрее, – и в ладошке Норы утонула стодолларовая купюра. – Я могу от тебя позвонить?

Она назначила встречу Зине – компьютерщице из информационного центра на три часа дня и совершенно не удивилась, когда та пришла: деньги любят все, а эта встреча обещала девушке не менее ста долларов за какой-нибудь пустяк, добытый ею из интернетовских недр.

– У меня к вам дело, Зиночка.

– Слушаю вас.

– У вас дома есть компьютер, подключенный к Интернету?

– Конечно!

«Эта свинья работает и во внеурочное время и наверняка скачала всю информацию, касающуюся Крымова и меня, к себе на компьютер и теперь продает ее маленькими порциями своему хозяину…»