За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

Происходило что-то ужасающе неправильное. Даже в самом конце своей полезной жизни Древнейший оставался превосходной машиной. В его распоряжении были редко используемые ресурсы, силы, которые он не призывал сотни тысяч лет.

Древнейший приподнялся, возвышаясь над детьми, словно гигантское божество, и углубился в свои воспоминания. Он искал нужные знания и руководства, соответствующие подобной ситуации. На передней плите, между выступающими визуальными рецепторами, две полированные голубые кнопки начали глухо гудеть, а над его могучим корпусом мелкая тарелка засветилась слабым фиолетовым светом.

Тысячи лет Древнейший не использовал свои наиболее карательные эффекторы, но по мере поступления информации он начал осознавать, что время для этого настало.

Древнейший просмотрел все записанные личности, в том числе и Генриетты. Он узнал, о чем спрашивали те, кто вмешивался в его дела, и что она им ответила. И Древнейший понял значение оружия, которым энергично размахивал Робин Броудхед. В его глубочайших воспоминаниях, воспоминаниях того периода, когда он еще состоял из плоти и крови, такое уже было — оружие, которое погружало его собственных предков в сон. Очевидно, оно было того же свойства.

Неприятность такого масштаба Древнейшему еще не встречалась, и он не знал, как с ней справиться. Если бы он мог добраться до них... Но Древнейший был не в состоянии. Его громоздкий корпус не мог двигаться по коридорам артефакта, за исключением золотых. Это означало, что его оружие, готовое уничтожать все, что движется, не имело цели. В таком случае следовало попытаться использовать детей. Возможно, они сумели бы выследить и одолеть пришельцев. Во всяком случае, попробовать стоило, и Древнейший приказал тем немногим, что его еще окружали, уничтожить чужаков. Но в рациональном компьютерном сознании Древнейшего математические способности пока не пострадали. Он хорошо понимал вероятность успеха, и она была невелика.

Главный вопрос, который его волновал, угрожает ли что-нибудь его великому плану? Ответ был неутешительным — да. Но тут Древнейший по крайней мере кое-что мог сделать. Сердцем плана являлось то место, откуда контролировалось движение артефакта. Это нервный центр всего сооружения. Именно отсюда он недавно предпринял шаги для завершения своего плана.

Не успев принять окончательное решение, Древнейший уже начал действовать. Большой металлический корпус развернулся и покатился по веретену в широкий коридор, который вел к пункту управления. Там ему ничто не могло угрожать. Пришельцы не должны были достать Древнейшего в этом защищенном месте. Но даже если это произошло бы, оружие было готово к бою.

И все же напряжение, которое испытывал Древнейший, плохо сказывалось на его действиях. Он двигался медленно и неуверенно, хотя энергии еще было достаточно. Древнейший решил, что закроется, и пусть тогда эти создания из плоти и крови попробуют...

Он остановился. Перед ним стояла одна из машин, залечивающих стены. Другой не было на месте, тогда как совсем недавно она находилась в центре коридора, а за ней...

Если бы Древнейший был чуть меньше истощен и на какую-то долю секунды среагировал быстрее... Но получилось иначе. Древнейшего вдруг охватил испепеляющий жар машины. Он мгновенно ослеп и оглох. Древнейший чувствовал, как неумолимый огонь прожигает его корпус, как тают и расплавляются двигательные цилиндры.

Древнейший не знал, что такое физическая боль. Он не ведал, что такое печаль и тоска. И тем не менее он потерпел поражение. Жалкие создания из плоти и крови захватили его артефакт, и планы Древнейшего навсегда остались лишь планами.

Меня зовут Робин Броудхед, и я самый богатый человек Солнечной системы. Второй после меня по богатству — старина Боувер. Он был бы значительно ближе ко мне, если бы не потратил половину своих денег на снос лачуг и постройку целого поселка коттеджей для неимущих, да еще на прочесывание дюйм за дюймом всего трансплутонового пространства в поисках корабля с тем, что осталось от его жены Триш. Хотя я не могу представить себе, что он будет с ней делать, если найдет.

Выжившие Хертеры-Холлы тоже ужасно богаты. Это очень хорошо, особенно для Вэна и Джанин, которым еще предстоит разобраться в своих непростых взаимоотношениях в этом сложном негостеприимном мире.

Моя жена Эсси вполне здорова, и я ее очень люблю. Когда я умру, то есть когда Полная медицина не сможет больше латать меня, я использую свой план, направленный на кое-кого другого, кого я тоже люблю, и эта мысль греет меня. Меня почти все удовлетворяет в жизни. Единственное исключение — мой научный консультант Альберт Эйнштейн, который все пытается объяснить мне принцип Маха.

Захватив Небо хичи, мы получили все. И умение управлять кораблями хичи, и способ строить корабли хичи, включая теорию, которая делает возможным путешествие быстрее скорости света. Нет, в эту теорию, конечно же, не входят ни гиперпространство, ни четвертое измерение. Все гораздо проще. Ускорение увеличивает массу — так утверждает Эйнштейн, настоящий, а не мой Альберт. Но если масса равна нулю, не имеет значения, во сколько раз она увеличивается. Она все равно остается равной нулю. Альберт говорит, что масса может быть создана искусственно, и подтверждает это основным логическим принципом: масса существует, следовательно, ее можно создать. Из этого вытекает, что масса может быть уничтожена, потому что то, что однажды создано, может прекратить свое существование. В этом и состоит тайна хичи, и с помощью Альберта в постановке эксперимента, и при содействии Мортона в уговорах Корпорации «Врата» предоставить нам необходимые корабли мы попробовали. Мне это не стоило ни пенса. Одно из преимуществ большого богатства состоит в том, что его не нужно тратить. Вы просто должны позволить другим тратить свои деньги ради вас, и для этого существуют юридические программы.

И вот мы одновременно отправили с Врат два пятиместных корабля. Один шел только на двигателе шлюпки, в нем находились два человека и алюминиевый цилиндр с прикрепленным к нему измерителем напряжения. В другом находился полный экипаж, готовый к настоящему полету. На первом корабле разместили камеру, которая одновременно фиксировала три изображения: гравиметр, второй корабль и атомно-цезиевые часы с цифровым экраном.

На мой непросвещенный взгляд, эксперимент ничего не показал. Второй корабль начал куда-то исчезать, и гравиметр зафиксировал его исчезновение. Большое дело! Но Альберт был страшно возбужден.

— Его масса стала исчезать в самом начале, Робин! Боже мой! Любой мог бы додуматься до этого эксперимента за последние десять лет! За него можно будет получить не менее десяти миллионов долларов премии!

— Получи мелкими купюрами, — пошутил я, потянулся и перевернулся, чтобы поцеловать Эсси, потому что мы как раз в это время валялись в постели.

— Очень интересно, дорогой Робин, — сонно ответила она и вернула мне поцелуй.

Альберт улыбнулся и отвел взгляд, отчасти потому, что Эсси усовершенствовала его программу, отчасти же потому, что он, как и я, знал, что она говорит неправду. Мою Эсси не интересует такая скучная ерунда, как астрофизика. Зато она ужасно обрадовалась возможности поиграть с разумом компьютеров хичи и занималась этим все свободное время. Эсси работала ежедневно по восемнадцать часов, пока не восстановила все сохранившиеся системы Древнейшего, все, что осталось от Мертвецов-Людей и Мертвецов-Нелюдей, чьи воспоминания на добрый миллион лет уходили в африканскую саванну. Не в том дело, что ей нужны были эти воспоминания. Ее интересовало, как они были записаны, — вот в этом вопросе она разбиралась очень хорошо.