Ночная тень - Кэтрин Коултер

Лили на секунду прикрыла глаза. Слова ничего не значили. Они не могли ранить или убить. Но руки Монка внезапно обвились вокруг нее, дернули назад, прижали к немытому телу.

— Отпусти ее, — спокойно велел Найт. — Сейчас же, Монк, или клянусь, тебя ждет медленная смерть. Я заставлю тебя страдать так, как тебе никогда в жизни не доводилось.

Монк расхохотался прямо в ухо Лили и, погладив ее грудь, разжал руки:

— Позже, а? Мы с Боем знаем, что ты это дело любишь, видели, как ты потела под муженьком, насмотрелись, на всю жизнь хватит! Господи, да у нас все торчком встало, уж не знаю, как и стерпели! — Лили подала на стол жареную говядину с вареным картофелем, все время ощущая на себе взгляд Монка, но старалась держать себя в руках. — Я все решил, — провозгласил Монк с полным ртом. — Видать, вас никакими словами не убедить и ничем не взять. Так что, мой благородный господин, придется нам побаловаться с вашей женой, обоим, прямо здесь на полу перед вами, если не скажете, куда запрятали сверкалочки.

Понятно, мой франт? Мы раздвинем ей ноги и будем гвоздить на ваших глазах, пока не устанем.

— Я первый, Монк?

— У тебя на нее духу не хватит. Бой. Нет, сначала уж я ее подготовлю, растяну как следует, а потом и ты сможешь позабавиться. Ну, голубки, как вам понравился наш план?

По спине Лили волной прокатился страх, но она по-прежнему сидела, не двигаясь. Совсем не двигаясь. Нельзя показывать, как она боится.

— Держись, — молча умолял Найт, — держись. Не смей падать духом.

Господи, как бы он хотел сейчас оказаться рядом, взять ее за руку, но ничего не мог поделать, кроме как угрожать, проклинать и тянуть время, пока возможно. Презирает ли она его за слабость? Или все поняла? Найт не знал, что думать. Наконец вне себя от бессильной ярости, он выдавил:

— Ладно, мерзавцы, ваша взяла. Я скажу, где драгоценности, только уберите руки от моей жены. Камни спрятаны в Каслрозе. Мы нашли их в детской игрушке, как раз перед свадьбой. Я все зарыл в конюшне. Не могу точно сказать где, но показать покажу.

— Ага! — воскликнул Монк. — Вот видишь, Бой, — наставительно объявил он, — наш благородный лорд нуждался лишь в небольшом ободрении. Природа человеческая. Бой, всегда помни о природе человеческой! Так что утром мы отправимся в Каслроз, приберем к рукам «побрякушки Билли» и больше не будем беспокоить его милость.

— А как насчет нее? — проныл Бой капризно, как ребенок, не получивший обещанной конфеты.

— Держи себя в руках. Бой, — мягко попросил Монк. — Потерпи немного.

— Не желаю держать себя в руках, хочу подержаться за нее. Ты видел ее сиськи, Монк? Господи, до чего мягкие и круглые, а эти белые ноги, раскинутые шире некуда, и я воткну в нее…

— Ты слишком болен, чтобы насладиться ею как следует, — перебил Монк, поднимаясь во весь свои внушительный рост. — Ты схватил простуду, а я знаю, что ты не можешь кончить как надо, когда простужен.

Бои смирился, но продолжал бормотать вполголоса, перечисляя все, что хотел бы сделать с Лили. Желудок Найта свело судорогой. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.

— Мы уедем на рассвете, — бросил Монк Найту. — Ты и твоя штучка можете отдыхать, если, конечно, не хочешь снова ваять ее. Нет? Ну что ж, тогда придется вас связать, нет смысла рисковать нарваться на пулю из пистолета Боя.

— Да, ведь он уже зарезал Триса, теперь ему ничего не стоит убить снова.

— Совершенно верно. Правда, это было ошибкой, но Бой получил хороший урок. Я влепил ему по его глупой голове, уж его точно.

Вскоре руки Найта были связаны за спиной грубой веревкой. Он подвинулся ближе к камину и облокотился на шершавый камень. Монк поднялся и отряхнул ладони.

— А теперь, миледи, ваша очередь. Садитесь около его милости. — Он связал руки Лили впереди, не слишком туго, но такими замысловатыми узлами, что могли бы заслужить одобрение любого матроса. — Бой, не спускай с них глаз часа четыре, а потом разбудишь меня. Не смей спать, слышишь? Попробуй только захрапеть. Его лордство вовсе не так глуп, чтобы оставлять его без присмотра. Коттедж обогревался только Камином, в котором уже угасал огонь. Найт кивнул Лили, и та подвинулась ближе к нему.

— Небось теперь не сможешь облизывать его милость, — тупо ухмыльнулся Бой, показывая на связанные запястья Лили. Она положила голову на плечо мужа и тихо прошептала:

— Знаю. Я знаю.

И доверчиво приникла к Найту. Тот ничего не ответил, страстно желая при этом поддерживать такую же уверенность в себе, какую испытывала к нему Лили. Он терпеливо выждал, пока в комнате не раздался назойливый храп Монка. Остался только Бой.

— Приготовься, — тихо сказал он Лили на ухо, целуя ее в висок.

Пистолетов было два: один у Боя и другой, спрятанный в складках пальто Найта. К несчастью, пальто висело на спинке стула, на другом конце комнаты. Однако скоро Бой заснет, Найт был уверен в этом. И тогда придет его час. Медленно, очень медленно он начал тереться узлами веревки об острый грубый камень, выступающий из стенки камина.

— А знаешь, Монк ничего не сказал насчет того, что ее нельзя пощупать, верно ведь?

Лили застыла.

— Если ты сделаешь это, — небрежно бросил Найт, — я не покажу вам, где спрятал драгоценности. Лили ничего не знает, так что без меня, Бой, не видать тебе сверкалок. Монк, наверное, больше не захочет с тобой дружить. И, пожалуй, дело не ограничится только оплеухами. Он может всадить тебе стилет в сердце.

Глаза Боя сузились. Найт заметил его нерешительный взгляд и произнес молчаливую молитву небесам. И его молитва была услышана, правда, такого ответа он не ожидал и в кошмарных снах:

— Ладно, тогда ты возьми ее. Она расстегнет твои брюки и сможет оседлать тебя. Сунешь в нее свою штуку, а я буду смотреть.

— Нет, — покачал головой Найт. — Ты забыл. Бой, мужчину нужно сначала возбудить, а мои руки связаны за спиной, что чертовски неудобно, плечи болят, словно их вывернули, мне холодно, а моя, как ты говоришь, штучка мертвее египетского скарабея.

— Что такое «ска-ра-бей»?

— Давно сдохший навозный жук.

— Надеюсь, он в самом деле давно сдох! Бой затих и плотнее закутал горло грязным шерстяным шарфом. Но спать он и не думал. Правда, это теперь почти не имело значения: казалось, веревки сделаны из стали. Руки Найта свело. Пальцы онемели. Ему хотелось взвыть от раздражения и усталости.

Когда Бой разбудил Монка, Найт притворился спящим, из-под прикрытых ресниц наблюдая, как громила устроился на стуле напротив него и Лили, держа на коленях пистолет.

Придется быть поосторожнее.

Наконец Найт заснул и во сне стонал от мучительного кошмара. Он был один, совсем один, прикованный к каменной стене. Откуда-то слышались вопли Лили, но он не видел ее, ничем не мог помочь. Это все продолжалось и продолжалось, до бесконечности. Именно пережитый ужас разбудил его. Он услышал смешок Монка и потряс головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Кошмар оказался истинным благословением. Он снова проснулся и с удвоенной анергией принялся за проклятые веревки. Уже почти рассвело, когда путы наконец лопнули и Найт сумел освободиться. Он старался не делать лишних движений. Придется как-то растереть онемевшие руки, прежде чем браться за громил.