Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс

Ему вдруг захотелось поговорить с Эйприл. Женщина, которая когда-то доводила его до безумия, теперь, похоже, единственный человек, к которому он может обратиться за советом.

В восточный Теннесси пришел июнь, принеся с собой жару и влажность. Каждую ночь Дин влезал на балкон Блу. Каждую ночь она впускала его. Иногда проходило всего несколько минут с того момента, как он учтиво провожал ее до двери после ужина в «Барн грилл». Оказалось, что противиться ему невозможно, хотя она прекрасно понимала, что играет с огнем. Но теперь, когда она ни в чем не зависела от него и сумела получить работу, деньги и даже крышу над головой, можно было и рискнуть. В конце концов еще несколько недель, и ее здесь не будет.

Она взглянула на голого Дина, сидевшего среди разбросанных подушек.

– Похоже, тебя так и тянет поговорить.

– Я всего лишь хотел сказать...

– Никаких излияний, помнишь? Все, что мне нужно от тебя, – это секс. – Она повернулась на бок и подтянула повыше простыню. – Я – мечта каждого мужчины.

– Ты – кошмар фантастических пропорций.

Одним ловким движением он сорвал простыню с них обоих, уложил ее себе на колени, лицом вниз, и отвесил довольно сильный шлепок по попке.

– Ты все время забываешь, что я больше тебя и сильнее. – Еще один шлепок, сопровождаемый нежным поглаживанием. – И что таких малышек, как ты, я ем на завтрак.

Блу повернула голову.

– Завтрак будет только часов через восемь.

Он перевернул ее на спину.

– В таком случае как насчет небольшого перекуса?

– Советую подумать дважды, перед тем как огрызаться, мисс Блу Бейли, – прошипела Нита несколько дней спустя, когда Блу объявила, что собирается заканчивать портрет, вместо того, чтобы печь шоколадный торт, который потребовала на десерт ее работодательница. – Этот так называемый плотник! Думаете, я так глупа? Я узнала его с первого взгляда. Джек Пэтриот, вот он кто. Что же до экономки Дина... каждый дурак поймет, что это его мать. Если не хочешь, чтобы я позвонила своим друзьям в прессе, предлагаю немедленно идти на кухню и начать печь торт.

– Нет у вас друзей в прессе, – отрезала Блу, – и вообще никого, кроме Райли, а только Богу известно, что вас связывает. И знайте, что шантаж – палка о двух концах. Если немедленно не закроете рот, я расскажу всему городу о тех бумагах, на которые наткнулась, когда вы заставили меня приводить в порядок ваш письменный стол.

– О каких бумагах ты толкуешь?

– Квитанции на переводы денег, которые вы послали анонимно семье Олсонов, когда они все потеряли на пожаре, счета на новую машину, самым таинственным образом появившуюся у крыльца одной женщины, когда ее муж умер и ей пришлось одной воспитывать кучу ребятишек, и на лекарства, купленные не менее чем для дюжины нуждающихся семей. Могу продолжить, но стоит ли? Вы действительно хотите, чтобы все узнали, что у злой ведьмы Гаррисона, штат Теннесси, на самом деле сердце из мягкого суфле?

– Понятия не имею о чем ты, – пробормотала Нита и вышла из комнаты, громко топая и стуча палкой.

Блу выиграла очередной поединок со старой каргой, но все равно испекла торт. Из всех женщин, в домах которых жила Блу эти годы, Нита оказалась первой, которая не хотела с ней расставаться.

Ночью Дин сидел, скрестив ноги, в изножье кровати Блу. Ее нога ласкала его голое бедро. Пока они отдыхали после очередной, особенно яростной любовной схватки, он массировал ее ступню, высовывавшуюся из-под простыни. Когда он растер подъем, она застонала. Дин замер.

– Тебя опять тошнит? Надеюсь, что нет.

– Это было три дня назад.

Она шевельнула ступней, призывая его взяться задело.

– Так и знала, что с этими креветками из «Джози» что-то не так, но Нита твердила, что у меня чересчур развито воображение.

Он сильнее надавил большим пальцем на подъем ступни.

– Ну да, и ты всю ночь либо обнималась с унитазом, либо ползла по коридору, чтобы поухаживать за старушкой. Вообще-то я предпочел бы, чтобы ты взяла трубку и позвала на помощь меня.

Она намеренно не услышала легкого оттенка сарказма в его голосе.

– У меня все было под контролем, и не стоило тебя беспокоить.

– Считаешь, что проявишь слабость, прося о помощи? – Он стал перебирать ее пальцы. – Жизнь не всегда спорт одиночек. Иногда приходится полагаться на команду.

– Ни за что. Это сольная игра с начала и до конца.

Блу молча сражалась с неприятной мешаниной дурного предчувствия, отчаяния и паники. С их встречи прошло около месяца. Пора двигаться дальше. Портрет Ниты почти закончен, и нельзя сказать, что Блу оставляет ее одну и без помощи. Несколько дней назад ей удалось нанять прекрасную домоправительницу, женщину, воспитавшую шестерых детей и абсолютно нечувствительную к самым грязным оскорблениям. У Блу просто нет причин и дальше оставаться в Гаррисоне, да вот беда: она еще не готова бросить Дина. Он был любовником ее мечты: изобретательный, щедрый, сладострастный. Она не могла им насытиться и поэтому сегодня ночью намеренно выбросила из головы все неприятные мысли и пристально уставилась на его черные плавки из «Энд зон».

– Почему ты их напялил? Ты мне нравишься совсем голым.

– Я заметил.

Касания стали легче и нежнее, когда он обнаружил волшебно чувствительное местечко у нее под коленкой.

– Неистовая ты женщина. И ненасытная. Это единственный способ немного отдохнуть и восстановиться.

Она опустила взгляд на реальную «энд зон»[33].

– Очевидно, Тор, бог грома, полностью восстановился.

– Четвертьчасовой перерыв определенно закончен. – Он сорвал простыню. – И я объявляю следующий тайм.

Джек вытащил из багажника небольшую дорожную сумку и припарковался около сарая. Давненько ему не приходилось таскать собственный багаж, но последние две недели он только это и делал, когда пришлось покинуть ферму для короткой поездки в Нью-Йорк или более продолжительной – на западное побережье. Расписание очередного турне постепенно вырисовывалось. Вчера он одобрил планы маркетинга, а сегодня снялся в ролике, рекламирующем выпуск нового альбома. К счастью, окружной аэропорт оказался достаточно велик для посадки частного реактивного лайнера, поэтому он смог прилетать и улетать без особого труда. С помощью преданного ему летчика он даже ухитрялся сесть в машину неузнанным.

Дин согласился позволить Райли жить на ферме еще месяц, пока ему самому не придется ехать на тренировочную базу «Старз». Это означало, что возвращение Эйприл в Лос-Анджелес тоже откладывается, что никак не могло радовать Дина. Похоже, все они чем-то жертвуют ради его дочери.