Русский ад. На пути к преисподней - Андрей Караулов

Игнат что-нибудь поиграет, скорее всего — Шуберта, он в том мастак. Екатерина Фердинандовна, мама Наташи, продемонстрирует — перед Говорухиным — как готовятся обеды, как принимает она почту, как держит корректуру.

Ну а завтра — его день.

— Не замерзла?

Ветер и правда усилился.

— Тепло одета, — улыбнулась Наталья Дмитриевна.

— Хорошо, что тепло…

Он и не ждал от Али длинных слов — они если и спорили, то только по пустякам, что одеть на выход, например, но коль скоро выходы почти полностью сократились, то и споров не было.

Более того: Аля приехала из Москвы, где она была на разведке (Аля говорила об этой поездке исключительно как о разведке), Александр Исаевич не сразу нашел полчаса подробно с ней поговорить, только на третий день: «завязывал» очередной Узел в «Красном Колесе» и не желал отвлекаться.

Да, все уже побывали у власти: цари, потомки Рюрика, коммунисты, то есть голодранцы, военные — от Колчака до Руцкого, такая вот эволюция, чекисты (Андропов) и даже писатели — Брежнев. Слово за церковью: вдребезги расколотый русский мир таков, что только церковь, только просвещенный Патриарх (как гражданин своей страны, он, кстати, обладает правом баллотироваться в Президенты России) — только власть Божья на земле может защитить эту страну, самую несчастную страну в мире, от ветров века и развернуть ее, наконец, к здравому смыслу.

Но патриарху сразу подставят двадцать подножек, — в 91-м дефицит продовольствия в России был 17–20 %, иными словами, российская деревня, уже совершенно истерзанная, давала — вон ведь как! — 80 % всех сельхозтоваров, необходимых для жизни страны. А в 92-м, всего через год, зависимость России, крестьянской, привычной к труду страны, от ввоза иностранных овощей, зерна и фруктов выросла — скачком — на 55 %, то есть удар по деревне, нанесенный Гайдаром, уже сравним, по последствиям, с коллективизацией 33-го года.

Тогда падение оборота (подсчитали в Европе; ЦКВКП (б) молчал, разумеется) было в районе 30–35 %, сейчас, 91–92-й, то есть одним махом — 55 %, как написал ему академик Фисинин, — ничего, да?

Русскому крестьянству сейчас тяжелее всех: тысячи погибших, десятки тысяч сбежавших, ушедших на заработки в города и — не прижившихся, то есть погибших там. Каждый день в России — минус одна деревня. Они исчезают, русские деревни, со скоростью звука. Они исчезают, чтобы никогда уже не появиться. Такой удар нанесен, что (подсчитано) с 95-го Россия ежегодно будет терять по миллиону в год своих граждан. И если никто не остановит (силой неимоверной ) это безумие, так, без остановки, будет продолжаться сколько угодно долго, потому что в какой-то момент наша страна пройдет — раз и навсегда — «точку невозврата».

Кто-нибудь заметил, как исчезли (в составе России) десятки малых народов? Уже исчезли, вымерли под корень, — ну и что? Ведь никто не пошевелился. У нас есть Красная книга редких животных, вымирающих видов, но нет Красной книги народов, стоящих на краю гибели, тем более — уже погибших, уже стертых с лица земли.

У России (сколько войн было?..) нет самозащиты перед смертью, все инстинкты потеряны. И теперь, когда явственно обозначилось движение нашей нации к гибели, никто (те же деревни) не бьется — правозащитники, ау? — за их умаленные или вовсе растоптанные крестьянские права!

Тогда, в 17-м, Россия была как под гипнозом, сейчас — Ельцин, Гайдар, Чубайс… все опять под гипнозом.

Дураки, да? Но ведь народ (весь народ) не может быть дураком?

Александр Исаевич взял Наташу под руку, и они сделали несколько шагов по заснеженному асфальту.

Тоскливо это все. Тревожно. Если Россия (период такой) опять верит убийцам, зачем тогда возвращаться?.. Чтобы сцепиться уже с этими? с новыми? неизвестно откуда взявшимися? Точнее, известно: Коммунистическая партия Советского Союза. Ведь все они — родом из КПСС — все, там, среди министров, есть беспартийные?

У Александра Исаевича сейчас исторический труд, книга всей его жизни: «Красное Колесо».

«Я выполнил свой долг перед погибшими…»

Александр Исаевич шел по дороге, крепко держал Наташу, она еще крепче держала Александра Исаевича, и они очень боялись поскользнуться.

Ветер метался как заведенный, бил их по лицам, обдавал холодом, но обратно в машину не хотелось. Тем более отошли-то они совсем недалеко.

Евреи. Один из главных, стратегических, если угодно, вопросов — его «Евреи». Если придет, все-таки, час возвращения, значит, еврейские главы, собственноручно выкинутые им когда-то из «Архипелага», печатать сейчас нельзя. Рано. Сначала надо вернуться, потом уже — печатать. Он — не только писатель, в литературе он — бывш. советский человек, то есть — напряженный стратег. Его книги (все его книги, «Евреи» не исключение) «то должны, закопавшись в землю, не стрелять и не высовываться, то во тьме и беззвучии переходить мосты; то, скрыв подготовку до последнего сыпка земли, — с неожиданной стороны в неожиданный миг выбегать в дружную атаку…» Человек, ощущающий на себе миссию, обязан быть стратегом: если бы его «Евреи» вышли бы в «Архипелаге», не видать бы ему Нобелевскую премию, обнесли бы точно так же, как с Ленинской…

Канкан Ростроповича: свое время — всему!

Работорговля, бесконечные походы русских князей друг на друга, опричнина, когда стоном орала «вся Великая, и Малая, и Белая Руси…», а шизофреник-царь Иван Васильевич был сразу — и навеки — проклят людьми, проклят народной памятью; Петр Первый, построивший великий город на крови, руками… — да, фактически, заключенных; попробуй, оставь «стройку века», сбеги! Подучается так: если ты, государь, очень хочешь, чтобы в такой стране, как Россия, был бы порядок, твой порядок, как же без смертной казни? Все крупные инженерные сооружения в России стоят на крови (железная дорога из Москвы в Петербург: «А по бокам-то все косточки, русские,/Сколько их, Ванечка, знаешь ли ты..?»). Далее: Гражданская война, 1937–1938-й, Великая Отечественная как продолжение Гражданской, когда (1941-й) под знамена Гитлера встали — мгновенно — почти полтора миллиона бывших граждан России, к которым (через год) присоединятся тысячи власовцев, десятки тысяч бандеровцев (вся Западная Украина, вся ) и полки атамана Семенова, когда-то ушедшие в Харбин, — все это, увы, одна историческая цепь, одна линия: Россия громит Россию.

Такой стране действительно противопоказан капитализм, в такой стране он обязательно будет рабовладельческим. Кровавым и беспощадным — с одной стороны, с другой, прямо противоположной, — безропотным!..

Россия, между прочим, вообще сломалась о капитализм.

Черт бы с ней, с этой олигархией, с этой новой русской буржуазией, но они, эти господа, бывшие товарищи, быстро оставят Россию без нефти и газа, без леса и рыбы — все подгребут под себя, думая только о своих капиталах.

И кому, спрашивается, будет нужна страна со спущенными штанами?..

— Припомни, Аля, как зовут того пустомелю, кто после «Обустроить Россию»…