Меч Шаннары - Терри Брукс

— Слушай, окажи мне всего одну услугу, — в отчаянии проговорил Шеа, любыми способами пытаясь выиграть себе время для размышления. — Проводи меня на север, к Паранору.

— Да ты, должно быть, безумец! — вскричал вор, ужаснувшись такому предложению. — Что за причина может побудить тебя отправиться в эту черную крепость? Это крайне недружественные человеку земли! Ты не проживешь там и пяти минут! Возвращайся домой, парень. Возвращайся домой, на юг, и оставь меня в покое.

— Я должен попасть в Паранор, — продолжал настаивать юноша. — Я направлялся именно туда, когда меня поймали карлики. Меня ждут там друзья — они меня ищут. Я должен прийти к ним, в Паранор.

— Паранор — это твердыня зла, где обитают такие порождения Севера, с какими даже я не хотел бы встречаться, — горячо сказал Панамон. — Кроме того, если у тебя там есть друзья, то ты наверняка собираешься заманить нас с Кельцетом в ловушку, чтобы отнять у нас камни. Вот и весь твой план, верно? А теперь забудь о нем. Вспомни мой совет и поверни на юг, пока еще можешь!

— Ты же боишься, верно? — яростно фыркнул Шеа. — Ты боишься Паранора, боишься моих друзей. У тебя не хватает смелости‡ Он резко оборвал свои обвинения, когда в глазах вора мгновенно вспыхнул яростный огонь гнева, и его широкое лицо покраснело. Секунду Панамон Крил стоял неподвижно и дрожал от злости, глядя на юношу. Шеа не отводил взгляда, решив поставить на свою последнюю карту все.

— Если ты откажешься взять меня с собой в Паранор, то я пойду один, и будь что будет, — пообещал он. Проследив за их реакцией, он продолжил:

— Я прошу тебя об одном — мне нужно попасть хотя бы к границе Паранора. Я не прошу тебя идти дальше; я не поведу тебя в ловушку.

Панамон Крил снова удивленно закачал головой, гнев исчез из его глаз, а на поджатых губах заиграла слабая усмешка; он отвернулся от юноши и взглянул на громадного скального тролля. Он коротко пожал плечами и кивнул.

— Зачем нам беспокоиться? — саркастически проговорил он. — Ты ведь своей шеей рискуешь, Шеа.

Все утро трое странных спутников шагали по изрезанной холмистой местности на север, а в полдень остановились, чтобы перекусить и отдохнуть несколько минут. За все время их пути рельеф окружающих земель ничуть не изменился, а преодолевать беспрерывные крутые подъемы и спуски было исключительно тяжело. Даже могучий Кельцет был вынужден ползти и карабкаться вместе с людьми, не в силах найти опору для ног, чтобы шагать прямо. Непроходимая холмистая местность выглядела мрачной и пустынной. На пригорках зеленела трава и росли отдельные кусты и деревья, но все же в этих ландшафтах ощущалась одинокая и дикая пустота, и путников в этой земле охватывала печаль и тревога. Стебли травы здесь походили на упругие хлысты, и когда хлестали людей по ногам, те морщились от боли. Смятые тяжелыми сапогами, через несколько секунд они вновь распрямлялись. Оглядываясь назад, Шеа не видел ни малейших следов, которые могли оставить за собой трое путников. Редкие деревья здесь были искривленными и согнутыми к земле, с крошечными листочками, они производили впечатление пасынков природы, забытых ей сразу после рождения и брошенных доживать свой век в этих пустынных землях. Здесь не жили ни звери, ни птицы, и с самого рассвета путники еще ни разу не слышали жужжания насекомых.

Однако их разговор не прерывался. Моментами Шеа уже хотелось, чтобы Панамон Крил хоть ненадолго устал говорить. Все утро вор беспрерывно беседовал со своими спутниками, с собой и с окружающей природой. Он рассказывал им обо всем возможном, включая множество вещей, о которых явно ничего не знал и не мог знать. Казалось, единственной темой, которой он старательно избегал, была история самого Шеа. Он вел себя так, будто юноша был просто его новым товарищем по делу, молодым вором, с которым он мог безбоязненно делиться опытом своих похождений. Но в то же время он упорно избегал упоминаний об истории Шеа, об Эльфийских камнях и о цели их похода. Очевидно, он пришел к выводу, что лучшим выходом для него будет как можно быстрее довести настойчивого юношу до Паранора, передать его загадочным друзьям и без промедления продолжить свой путь. Шеа не представлял, куда направлялись эти двое до того, как встретились с ним. Возможно, они и сами не точно это знали. Он внимательно выслушивал болтовню вора, в подходящие моменты вставляя свои замечания или высказывая свое мнение. Но в основном он думал о предстоящем им пути и пытался найти подходящий способ вернуть себе Камни. Но сколько он ни думал, положение казалось ему безнадежным; все трое прекрасно знали, что Шеа надеется отнять у воров камни. Оставалось придумать, каким образом это возможно совершить. Шеа был убежден, что умный Панамон Крил с интересом поиграет с ним, хитро выяснит, каким именно образом он собирается вернуть себе камни, а затем с улыбкой затянет у юноши на шее петлю.

Временами, не прерывая ходьбы и разговора, Шеа бросал взгляд на безмолвного скального тролля, размышляя, что за личность скрывается под этой невыразительной внешностью. Панамон говорил, что тролль был изгнан из своего племени и стал спутником порывистого вора лишь потому, что тот отнесся к нему по-дружески. Эта банальная история могла оказаться и правдой, но что-то в поведении тролля заставляло юношу сомневаться, что тот был лишившимся племени изгнанником. Тролль держался с нескрываемой уверенностью, высоко держа голову и распрямив могучую спину. Он все время молчал; очевидно, он и в самом деле был нем. Но в его глубоко посаженных глазах светился разум, и Шеа подозревал, что Кельцет далеко не так прост, как убеждал его товарищ. Шеа чувствовал, что Панамон Крил, подобно Алланону, утаивает от него часть истины. Но в отличие от друида, хитрый вор мог с самого начала лгать, и юноша понимал, что ни одному его слову не следует верить. Он был уверен, что истинная история Кельцета пока ему неизвестна, либо потому, что Панамон лгал, либо потому, что он просто не знал ее. Также он был уверен, что вор в алой одежде, спасший его жизнь, а в следующий миг укравший у него бесценные Эльфийские камни, был не просто бандитом и бродягой.

Они быстро покончили с полуденным завтраком. Пока Кельцет собирал кухонную утварь, Панамон объяснил Шеа, что они находятся поблизости от ущелья Дженнисона, у самой северной границы холмистых земель. Преодолев это ущелье, они пересекут лежащие на западе Стрелехеймские равнины и достигнут границ Паранора. Там они и расстанутся, решительно заявил вор, и Шеа сможет встретиться со своими друзьями или же отправиться в Крепость Друидов, как ему будет угодно. Юноша понимающе кивнул, уловив в голосе Панамона нотки нетерпения, зная, что вор постоянно ожидает от него попытки вернуть себе камни. Однако он промолчал, стараясь не выдавать того, что знает о расставленной ему ловушке, а вместо этого собрал свои вещи и приготовился продолжать поход. Трое путников медленно пробирались между подножий холмов в невысоким горам, виднеющимся впереди. Шеа был уверен, что горы далеко слева от них — это лишь отрог неприступных Зубов Дракона, но эти вершины, казалось, принадлежали совершенно иному хребту, а ущелье Дженнисона, должно быть, лежало между этими двумя горными цепями. Земли Севера были уже совсем близко, и пути назад не было.