Вам меня не испугать - Дженнифер МакМэхон

– Лорен, можно провести несколько минут наедине с мамой?

Она скептически посмотрела на Реджи.

– Разумеется. Но я только что дала ей ативан, и она может быть сонной.

Реджи обнаружила свою мать закутанной в простыни и одеяла; ее лицо было бледным как мел. Реджи подумала о том, что недавно слышала от Стю, и попыталась представить Веру в качестве убийцы. Ей захотелось истерически рассмеяться.

– Эй, – сказала Реджи, осторожно устроившись на краю кровати и прикоснувшись к плечу матери.

– «Эй» – для лошадей, – откликнулась Вера.

Реджи улыбнулась.

– Лошади едят овес, а девочки – овсянку, – продолжила она.

– А ягнятки щиплют травку, – закончила Вера.

– Мама?

Вера приоткрыла глаза и посмотрела на нее.

– Что ты можешь рассказать мне про Стю Бэрра?

Вера улыбнулась и запела:

– Если в лес пойдешь сегодня, ждет тебя сюрприз.

Если в лес пойдешь сегодня, лучше притворись.

Будет там полно медведей,

потому что мишка Тедди

собирает всех соседей на пикни-иик!

Реджи наклонилась и прошептала в ухо матери:

– Стю Бэрр – это Нептун?

Вера рассмеялась.

– Ты можешь сказать мне, мама?

Вера закрыла глаза; казалось, она вот-вот заснет.

– У меня есть еще один стишок, – сказала Реджи и погладила мать по щеке, которая на ощупь была сухой и пергаментной. – «Джорджи-Порджи, холодный нос»…

Вера открыла глаза, но ничего не сказала.

– «Девочек целует»… – продолжила Реджи.

– «Доводит их до слез», – сказала мать.

– Я помню, мама. Все, что ты говорила о Джордже. О том, как он любил тебя, но не мог получить. Я помню, что ты говорила про Джорджа и его уток, как ты постоянно дразнила его и говорила, что, когда взрослый мужчина тратит свободное время на изготовление дурацких деревянных уток, это выглядит неестественно.

Вера улыбнулась. Ее губы были сухими и потрескавшимися.

– Однажды ты спросила его: «Почему ты ни разу не смастерил утку для меня, Джордж?» Поэтому через несколько дней он вручил тебе коробку. Ты открыла ее и достала чудесного лебедя, вырезанного из дерева. Ты сказала ему: «Это не похоже на тех уток, которых я видела». А он сказал: «Да, это гадкий утенок. Всю свою жизнь он сравнивает себя с другими, считает себя отверженным, а потом вырастает и понимает, что на самом деле он – прекрасный лебедь».

У Реджи навернулись слезы на глаза, пока она рассказывала эту историю и вспоминала, как Джордж смотрел на мать, когда она держала резного лебедя так осторожно, словно он был сделан из стекла. Маленький деревянный лебедь, которого Реджи убрала в свою «коробку памяти» и хранила там долгие годы после того, как все объявили ее мать погибшей.

– Джордж – мой отец, да?

Вера смотрела на простыни, как будто ответ мог находиться где-то там.

– Пожалуйста, мама, – взмолилась Реджи.

– Мне холодно, – сказала Вера.

– Я дам тебе еще одно одеяло. – Реджи встала и пошла к шкафу.

– Если здесь холодно, то в Аргентине жарко, – сказала Вера.

– Ну, я не думаю, что мы скоро отправимся туда, – сказала Реджи и набросила еще одно одеяло поверх остальных.

– О, это не так далеко, – пробормотала Вера и закрыла глаза. – Там живет Ева Перрон. И там выращивают самые замечательные груши.

– Чудесно, – сказала Реджи. Она подоткнула края одеяла и посмотрела, как ее мать отходит ко сну.

* * *

Реджи тихо вышла из комнаты и направилась по коридору в свою спальню. Она взяла из шкафа «коробку памяти» и достала деревянного лебедя. Подарок Джорджа для Веры. Она провела пальцами по изящным резным перьям, по гладкому изгибу длинной шеи. Лебедь был вырезан из мягкого дерева, скорее всего из сосны. Реджи осторожно убрала лебедя в курьерскую сумку. Оставалось лишь надеяться, что документов, которые лежали внутри, будет достаточно для спасения Тары. Наступил последний день, и время быстро истекало. Реджи уже в сотый раз посмотрела на часы: оставался еще час до приезда Лена. Следует ли ей подождать и отправиться в участок вместе с ним? Она достала телефон и набрала номер Лена, но аппарат автоматически переключился на голосовую почту.

– Это я, – сказала Реджи. – Просто хотела узнать расчетное время прибытия. Позвони мне, как доедешь до города, и я продиктую тебе, как и куда ехать.

Лен мог находиться где угодно, но ей была дорога каждая секунда. Чем скорее она передаст сведения в полицию, тем выше будут шансы найти Тару живой. А если они не поверят ей и даже откажутся слушать, то она позвонит Чарли и выяснит, где Стю держит свою яхту. Они с Леном поедут на побережье, найдут Стю и будут следить за ним, пока он не приведет их к Таре. Это был не самый замечательный план, но все же лучше, чем ничего.

Реджи убрала телефон в сумку и ощутила на шее дуновение холодного ветра через щель в окне, которое осталось приоткрытым. Реджи закрыла его. Ее отвертка все еще лежала на подоконнике. Реджи положила ее в сумку, чтобы убрать в коробку с инструментами, когда вернется к своему автомобилю.

– Все в порядке? – спросила Лорен, когда Реджи спустилась вниз и прошла на кухню.

– Все хорошо. Мама спит.

– Пожалуй, я приготовлю ланч для нас, – сказала Лорен.

– Спасибо, но на меня не рассчитывай, – отозвалась Реджи. – Мне нужно бежать и сделать еще несколько дел.

– Неужели у тебя не найдется времени перекусить?

Реджи покачала головой.

– Может быть, позже, когда вернусь.

Зазвонил телефон. Лорен ответила на звонок, потом сказала: «Минутку, пожалуйста» и передала трубку Реджи.

– Алло?

– Мисс Дюфрен, это сестра Долорес из приюта «Наш дом» в Уорчестере. Мне сказали, что вы пытались связаться со мной. – Голос был низким и спокойным, с легким пришепетыванием.

– Да, – сказала Реджи. – Большое спасибо, что перезвонили.

– Как себя чувствует ваша мать? – спросила сестра Долорес.

– Пока все в порядке. Настолько в порядке, насколько можно было ожидать. После приезда домой она довольно часто говорила про вас. Судя по всему, у нее сложилось очень высокое мнение о вас, и я благодарна за это. За то, что вы были рядом, когда нас не было.

– М-м-м, – понимающе протянула сестра Долорес. – Я молилась за нее. Вы ей скажете, хорошо?

– Обязательно. Сестра, я надеялась, что вы сможете немного больше рассказать о моей матери.

– Например?

– Например, как она оказалась у вас? Говорила ли она что-нибудь о своем прошлом?