Арена - Никки Каллен

— Не тебе?

— Не мне. Ух, как я рыдала!

— Представляю. Какой он? Какие у него глаза? Волосы? Рост? Улыбка?

— Не помню, — и Хлоя улыбнулась. — Если бы он был моим парнем, моей судьбой, я бы знала, а так — просто сияние. Понимаешь?

Клавдия кивнула, и они пошли на кухню вместе; никто им не мешал сегодня, все знали: девочки пекут пирог принцу, это святое. Лисбет приготовила обед а они сидели каждая у своего теста, Хлоя что-то шептала — заклинания, догадалась Клавдия; сама же она знала, какие нужны, но не сказала, пусть будет, какой будет. «Ты уже всё?» — заглянула Хлое через плечо; «нет, что-то не подходит» «ставь уже в печь; не обижайся» «я не обижаюсь, очень нужен мне ваш принц»; Хлоя поставила свой пирог, сладкий, с ягодами, ушла за вышиванием; а Клавдия достала медленно из выреза рубашки тёплое-тёплое кольцо — она носила его всё это время как нательный крестик; теперь оно должно вернуться к хозяину. «Выздоравливай, Лукаш, — прошептала она и вмяла кольцо в начинку — грибы с мясом и зеленью, — я помню, какие у тебя глаза, — карие…»

Пироги отвёз в город сам Анжей, вернулся с подарками: травы, ягоды, шоколад, атласные шнурки на корсет; за ужином выпили за здоровье принца Лукаша, Клавдия чуть-чуть пригубила, хотя вино у Эмбарж было дивное, медовое, сладкое, нежное и горячее, как некоторые сны; «наверняка это колдун-ворон, Корнелис, кто ещё мог пожелать ему такого зла?»; «он сам», — хотела сказать Клавдия; а утром ранним, ещё туман стелился по земле, в ворота постучали — громко, будто арестовывать пришли.

— Что случилось? — все столпились в столовой, за широким длинным столом, смотрели в окна; Анжей открыл ворота — въехал всадник на белом коне, сбруя из золота с зелёным и алым.

— Это из города, видишь, цвета короля, — и Хлоя вцепилась зубами в пальцы, глаза её стали большими-пребольшими.

— Девушка, которая испекла пирог с грибами, девушка по имени Клавдия, — посланец короля был высоким, стройным, молодым, лёгкие доспехи, меч под плащом; «наверное, они друзья, — подумала Клавдия, — охотились вместе, а теперь он постоянно путешествует, ищет лекарство, что-нибудь, и вот — приехал за мной; такое можно доверить только лучшему другу…»

— Это я, — сказала она.

— Здравствуйте. Одевайтесь, мы едем к принцу, принц выбрал ваш пирог: попробовал — и он пришёлся ему по душе.

— Принцу стало лучше?

Рыцарь взглянул хитро на Клавдию и улыбнулся, кивнул:

— Лучше.

Она пошла в свою комнату, одеваться; что же делать, придётся говорить, конечно, так легко от Лукаша не отделаешься; в комнату постучали — Хлоя; «заходи, Хлоя»; та влетела, в ночной рубашке, кинулась ей на шею: «о, Клавдия, как тебе повезло, ты чужеземка, но принц выбрал тебя, как здорово! нет, не надевай это, я тебе принесу своё самое лучшее платье, у нас же с тобой один размер» «ну, я же не замуж иду, — отбивалась Клавдия, — я просто еду в гости — позавтракать там, или на что он ещё способен» «нет, Клавдия, ну пожалуйста»; Хлоя убежала; и прибежала, кинула на кровать платье — простое, но при этом чудесное: нежно-голубое, до самого пола, с длинными рукавами, на корсете серебряная вышивка. Платье цвета неба — вспомнила Клавдия.

Поверх платья она надела свой плащ; рыцарь посадил её сзади: «вы ездили раньше на коне?» Она помотала головой; «тогда держитесь крепко за меня, не стесняйтесь, вцепитесь прямо, я переживу; просто принц велел доставить вас как можно быстрее; вы были знакомы раньше?» Она опять замотала головой; «ну что ж, — сказал рыцарь, — наверное, вы здорово печёте пироги»; и они полетели. Клавдия ничего не помнила из этой скачки — только плащ рыцаря, его плечи, волосы; от него пахло чем-то родным: травами, мёдом; потом она устала и обняла его покрепче, как он и предлагал, заснула; и удивлялась после — как она держалась, спящая; но держалась; он разбудил её бережно: «просыпайтесь, мы приехали»; «уже?» — она открыла глаза; они были во дворе настоящего замка — настоящего, огромного, из белых камней, невероятной красоты; не замок, а горы, полные снега. «Белый город, — сказал рыцарь, — вам нравится?» «о да», — прошептала она; где-то наверху развевался золотой флаг, и даже неба не было видно из-за количества башен. Рыцарь взял её за руку, и они пошли по бесконечным белым лестницам; пришли в круглую башню, в круглую гостиную: ковёр из белого меха, огромный камин, размером со шкаф с сокровищами, и все стены в книгах, красных, чёрных, коричневых; «наверх, — показал рукой рыцарь, — он ждёт вас». И она пошла, медленно, по винтовой лесенке; «что-то она мне напоминает, — сказала она себе, — всюду башни»; и остановилась на пороге маленькой круглой белой комнаты; на полу лежал такой же, как внизу, в гостиной, ковёр из белого меха, ноги утопали в нём по щиколотку; камин здесь был меньше, и в нём пылал жаркий огонь; а посредине стояла огромная кровать, белая, с витыми колоннами из перламутра и серебра; и белые занавеси кругом, из белого бархата и газа; среди белых подушек, одеял, кружев лежал маленький человек, совсем мальчик; «Тутти, — подумала она, — кто это»; а потом поняла: это Лукаш; как же он изменился…

— Здравствуй, Клавдия, — сказал он, повернул голову; голос его был призраком прежнего — глубокого, низкого, сейчас он звучал как хрусталь с трещиной — еле слышно.

— Здравствуй, Лукаш, — он показал прозрачной рукой на кресло рядом — низкое, уютное, тоже белое, полное подушечек. Она приблизилась и села. Как он похудел, одни глаза остались, огромные, тёмные, два незамёрзших озера в снежном парке.

— Ты всё-таки пришла.

— Да, я подумала, что нужно вернуть тебе кольцо. Ты же не можешь без него стать королём.

— Не могу.

— Ну вот. Я вернула. Становись королём.

— Зачем?

— Защищать свои земли, свой народ.

— А, ну да… — складка легла между бровей, тонкая, будто штрих на японской картинке. — Необычный способ ты выбрала. Я чуть не подавился.

— Ну, извини. В моём мире такую штуку с кольцом проделала принцесса в одной сказке… Там принц тоже подавился, но не умер. Ты ведь не умер?

— Я изо всех сил стараюсь, но нет, не умер, как видишь. Красивое платье. Твоё?

— Нет. Мне его одолжила подруга, дочка хозяев, у которых я работаю.

— Ты работаешь? Кем?

— Служанкой.

— С ума сойти. И всё это ради меня?

— Да.

Он замолчал, смял одеяло, попытался сесть, не смог, Клавдия подхватила его — он был тонкий и горячий, оттолкнул её, потом смягчился.

— Нам сейчас принесут завтрак, хочешь есть? Наверное, тебя разбудили… Нравится моя башня?

— Да, очень уютно. Я, правда, думала, что у тебя все стены в картинах сражений, охоты, оружие висит…

— Это моя детская комната. Внизу — библиотека, там мы занимались с Мариусом, а есть ещё лестница наверх — там, скрытая, в стене; надо нажать на камень за твоей спиной; она ведёт в обсерваторию: там я наблюдал за звёздами… — и не выдержал, крикнул почти: — Почему ты пришла?! Ты сказала, что ненавидишь меня!