Золотой браслет. Тигролов. Гаспар Гаучо. - Майн Рид

Акапулькский залив, волны которого заполняют глубокие пропасти, зияющие с обеих сторон этого утеса, так что последний образует как бы мыс полуострова. Через пропасть с правой стороны переброшен высокий, узкий мост. Утес носит название Горное.

В указанную испанским офицером ночь, часа за два до рассвета, когда город и крепость были еще погружены в глубокий сон и царившее вокруг безмолвие нарушалось лишь плеском волн, разбивавшихся о подножия утесов вдоль берега, по направлению к крепости тихо скользили две мужские фигуры; это были капитан Лантехас и трубач Косталь. Добравшись до утеса, на котором высилась крепость, они по его скользким уступам стали карабкаться наверх, пока не достигли моста.

Очутившись на мосту, Косталь открыл дверцу в принесенном им фонаре, зажег при помощи огнива находившуюся в фонаре смоляную свечу и потом поместил фонарь на мосту так, чтобы свет падал на крепость. После этого офицер и трубач уселись в углу моста в ожидании появления Морелоса с войском.

— Надвигается буря, — заметил индеец, бросив взгляд на залив. — Смотрите, как светятся акулы — это всегда перед бурей. — В заливе, почти у самого берега, действительно шныряло с десяток акул, — в поисках добычи, освещая вокруг себя воду. — Не дай Бог неопытному человеку попасть в эту прожорливую компанию! — продолжал он после некоторого молчания. — Не боюсь их только я, потому что знаю, как справляться с ними. Когда я был искателем жемчуга, мне не раз приходилось бывать в их компании… Что могут сделать акулы и тигры человеку, которому предназначено прожить век ворона!

— Уж не в этом ли заключается тайна твоей удивительной храбрости, Косталь? — полюбопытствовал Лантехас.

— Может быть, — ответил индеец с задумчивым видом. — Всякая опасность так же сильно привлекает меня, как акул — добыча. Это у меня врожденное. Но та храбрость, которую видели вы, капитан, происходит от моей неутомимой ненависти к испанцам, поработившим мою родную страну… Но теперь не время рассуждать об этом. Давайте лучше наблюдать за тем, что делается в воде. Вон, например, поглядите туда: не кажется ли вам, что к берегу подплывает человек?

Взглянув по указанному направлению, Лантехас действительно увидел рассекавшую руками волны фигуру с густой челкой низко нависших на лоб волос. Цепляясь обеими руками за неровности берега, фигура понемногу перебралась на берег и улеглась на нем, словно уставший пловец.

— А разве это не человек? — спросил Лантехас, с любопытством рассматривая очертания фигуры на песке. — Это очень похоже на женщину… Погоди, она, кажется, плачет?

— Нет, — возразил индеец, — это не человек. Но так как это существо действительно имеет женскую грудь, челку и почти человеческое лицо, остальные же части его тела — рыбьи, то его называют «женщиной-рыбой», которая в самом деле издает звуки, похожие на плач.

Воспользовавшись случаем, индеец завел разговор о «сирене с распущенными волосами, указательнице сокровищ», и стал выведывать, как отнесся бы капитан к такому явлению, если бы увидел его. Лантехас откровенно сознался, что страшно бы испугался и поспешил бы скрыться.

— Ну, значит, и с вами ничего не выйдет! — с видом глубокого разочарования произнес индеец и замолк, погрузившись в свои думы.

Не решался продолжать беседу и офицер, смущенный последними словами индейца, и принялся молча следить за быстрыми движениями светившихся в воде чудовищ и за распростертой на прибрежном песке человеческой фигурой.

Штурм крепости должен был произойти со стороны, противоположной мосту, и оба наблюдателя напряженно прислушивались, не раздастся ли оттуда шум, похожий на наступление. Вдруг вся окрестность дрогнула от звука грянувшего пушечного выстрела, и женщина-рыба с громким визгом бросилась назад в воду.

— Ого! — радостно вскричал Лантехас, быстро вскакивая на ноги. — Значит крепость уже взята?

— Вовсе нет! — возразил индеец.

— Но этот выстрел?..

— Этот выстрел означает, что тот предатель обманул генерала… Боюсь, как бы сам генерал не попал в ловушку!

Последовало еще несколько пушечных выстрелов, подтвердивших предположение индейца.

— Что же нам теперь делать? — растерянно спросил Лантехас.

— Прежде всего уйти отсюда, — ответил индеец.

Оба поспешно спустились с моста и укрылись в ущелье. Оттуда они увидели, как их солдаты в беспорядке бегут обратно в лагерь, и слышали, как Морелос, стоя с обнаженной саблей в руке посреди дороги, гремит во всю силу своего боевого голоса:

— Назад, жалкие трусы!.. Вы хотите перейти через тело вашего генерала? Так вот он! Убейте его и идите!

Испугавшись и устыдившись голоса любимого командира, часть солдат вернулась и вновь бросилась на бастионы, охранявшие крепостные ворота, но картечный огонь, встретивший их со стен, часть уложил на месте, а остальных заставил обратиться в бегство.

Окончательно убедившись, что обманут, Морелос приказал трубить отбой. Эта была первая неудача, постигшая священника-воина в его многомесячной славной боевой деятельности.

15. В ИСПАНСКОМ ЛАГЕРЕ

Было жаркое июньское утро, как раз перед началом периода дождей, когда в Южной Мексике особенно сильно печет солнце. Отвесные лучи его нагревали до степени тлеющей золы густую пыль Гуахапамской равнины, раскинувшейся в виде обширного амфитеатра среди обступающих ее гор.

В описываемое нами время эта равнина представляла безотрадную картину разрушения. Пылали дома, селения, и среди пожарища всюду лежали груды всякого имущества, наскоро вытащенного погорельцами из горевших жилищ. Там и сям валялись мертвые тела людей и лошадей, над которыми вились стаи прожорливых пернатых хищников. Из лесов выглядывали не менее жадные четвероногие, также привлекаемые надеждою на обильную добычу. Но те и другие, опасаясь близости людей, не отважились приступить к пиру.

В одной стороне равнины высоко развевался в воздухе испанский штандарт, указывая место расположения лагеря испанских войск. Далее, в том же направлении, за простым земляным валом, высились колокольни и купола нескольких церквей, испещренных пробоинами от пушечных ядер. Эти церкви находились в городе Гуапахаме, который уже