Желанное дитя - Лиза Скоттолайн

– Как это?

– Он беден. Поэтому я сомневаюсь, что они дадут ему знать. А почему вы спрашиваете?

Кристина решила идти напрямик.

– Я сейчас в Пенсильвании, вернулась, чтобы работать ассистентом адвоката Закари.

– Да вы что? – Гэри был явно удивлен. – Но вы учительница!

– Не стоит недооценивать возможности учителей.

– Ни в коем случае, но… вы же не разбираетесь в юридических тонкостях!

– Не разбираюсь, но мне это и не надо. Я занимаюсь конкретным расследованием. Тут нужен только здравый смысл. Ваша жена, например, – она ведь ваш ассистент, не так ли? Она имеет юридическое образование?

– Нет, я сам ее всему научил.

– Ну вот, и у нас так же. Мой адвокат меня всему учит.

– Этот ваш Гриф? – Гэри хмыкнул. – О господи. Но Гриф ведь даже не знает, кто вы такая и почему вы там на самом деле. О, теперь я понял…

– Да, и поэтому я спрашиваю – сколько у меня времени до того момента, как моя легенда лопнет, словно мыльный пузырь.

– Время у вас есть, – Гэри снова хмыкнул. – А меня, значит, ждут проблемы с вашим мужем, не так ли?

– Но я ведь тоже ваш клиент, – возразила Кристина. – И последний вопрос: это ведь никак не повредит нашему процессу, не правда ли?

– Нет, не повредит.

– Ну, тогда я просто беру быка за рога. Как вы и сказали.

– Я создал монстра!

– Нет, это не вы его создали. Я всегда такой была. – Кристина была абсолютно в этом уверена. – Чем больше я узнаю об этом деле – тем больше сомневаюсь, что Закари и в самом деле серийный убийца.

– А что об этом говорит Маркус?

– Ну… он не слишком счастлив.

– Но он знает, где вы, вы ему говорили?

– Да, и даже просила его приехать – он отказался. Я знаю, что делаю и почему я это делаю. И мне не нужно чье-либо одобрение того, что я делаю. Кто бы он ни был.

– Ладно, не нервничайте, я понимаю, – тон Гэри смягчился, – вы с Маркусом оказались по разные стороны баррикады. И я не хочу находиться между двух огней. Я только хочу предупредить вас, что Джефкот может вами манипулировать. Он сейчас в отчаянном положении, он отчаянно ищет того, кто может ему помочь – кого угодно! Кто выслушает его, кто будет свидетельствовать в его защиту. Не станьте его орудием.

– Не стану, – ответила Кристина.

Хотя сама не совсем была в этом уверена.

– Я принесла вам немного углеводов, – сказала Кристина, входя в кабинет адвоката с коробкой пиццы в руках. В кабинете было темно, за окном уже стемнело, и желтый круг на столе от его настольной лампы со старомодным зеленым абажуром создавал ощущение домашнего уюта и покоя.

– Пытаетесь втереться ко мне в доверие? – Гриф мрачно посмотрел на нее из-за своего загроможденного стола, глаза у него были усталые и красные, веки набрякли и опустились за очками в толстой черепаховой оправе, которые снова сильно нуждались в том, чтобы их протерли. Рукава его рубашки были закатаны, а галстук-бабочка свернут набок, словно сломанный пропеллер вертолета.

– Надеюсь на это.

– Удачи. Ну, нам хотя бы заплатили.

– Правда, и как? – Кристина расчистила место на столе и водрузила на него коричневый бумажный пакет с салфетками, тарелками и банками газировки и коробку с пиццей, которая наполнила кабинет восхитительными ароматами томатного соуса и моцареллы.

– Его подружка заплатила.

– Вы с ней встречались? – заинтересовалась Кристина.

– Нет, она приходила, пока меня не было, и оставила вот это в почтовом ящике в приемной, а они передали мне.

Гриф порылся в бумагах на столе, еще более грязном, чем раньше, и выудил белый конверт.

– Можно посмотреть?

– Да пожалуйста. – Гриф протянул ей конверт, подписанный: «Ф. К. Гриффиту, эсквайру, в собственные руки». Она открыла его и увидела внутри чек на две с половиной тысячи долларов на имя Гриффита, эсквайра.

– Чек? – удивленно спросила Кристина. – Это вы ее попросили – оставить чек на ваше имя?

– Нет. – Гриф снял очки, отложил в сторону и потер глаза, а затем придвинул к себе коробку с пиццей. Открыв коробку, он приподнял одну кустистую бровь:

– Три куска?! Вы съели три куска? Неслабо. У вас и правда отменный аппетит.

– Спасибо, – Кристина не стала объяснять, что она ела за двоих, хотя это было бы самым лучшим объяснением. Она положила чек на стол и села в кресло.

– Моя жена тоже всегда жрала как свинья.

Кристина решила пропустить «свинью» мимо ушей, хотя с его стороны это было, конечно, верхом любезности.

– Вы не говорили, что женаты.

– Она умерла, – безразлично ответил Гриф. – Пять лет назад. Рак поджелудочной железы.

– О, соболезную.

– Не надо. Она сейчас в лучшем месте. Если, конечно, можно представить себе место лучше, чем со мной. – Гриф взял тонкий кусочек пиццы и, раньше чем Кристина успела вмешаться, выдрал из одного из блокнотов листок и плюхнул на него пиццу.

– Гриф… там в пакете бумажные тарелки.

– Очень хорошо.

– И салфетки там тоже есть. И кола.

– У вас есть дети? – вдруг спросил Гриф, жуя.

– Нет. Пока нет. – Кристина вспыхнула, но Гриф этого не заметил, слишком увлеченный пиццей. Он моментально испачкал губы и подбородок соусом, но и не подумал взять салфетку. – А у вас?

– Шестеро. Три девочки и три мальчика. Двадцать внуков. Но вы замужем? Или нет?

– Да. – Кристина заерзала в кресле, отчаянно желая сменить тему. – Итак, я кое-что выяснила сегодня, довольно много интересного, и хочу с вами поделиться. Скажете, если это поможет делу.

– Хорошо. – Гриф наконец вытер рот. – Можете начинать, пока я ем.

Кристина рассказала ему о шлепанцах и сигаретах с зажигалкой, потом о том, что соседка Линды Кент видела Закари у Гейл во вторник перед убийством. К тому времени как она закончила, Гриф съел три куска пиццы, выпил банку колы и извел девять салфеток, так что стол перед ним напоминал теперь мастерскую по оригами.

– Ну, так что вы об этом думаете? – спросила Кристина.

– Я думаю, что в пицце мало сыра, – фыркнул Гриф, – в следующий раз берите двойную порцию сыра.

– Я имею в виду то, что я вам рассказала! Сама я думаю, что это может быть для нас очень полезно, потому что это доказывает, что существует другой подозреваемый, который мог совершить убийство Гейл. – Мысли Кристины неслись с невероятной быстротой. – Зажигалка и шлепанцы доказывают, что у миссис Кент в квартире был кто-то еще, кто-то, кто убил ее, а затем сбросил с лестницы. А что, если этот человек убил и Гейл тоже? Это ведь очень возможно!