Ведьмина поляна - Василий Головачев

Русский отряд во главе с Юрием Фёдоровичем находился в соседней пещере и мог выполнить любой приказ военарха в любой момент. Подумав об этом, Гонта предложил Мстиславу пригласить русского друга для выработки решений проведения кампании, и военарх согласился, пошутив, что три головы с шестью руками намного лучше, чем только шесть рук.

Юрий Фёдорович присоединился к высшему командованию через минуту, выслушал предложение воеводы и коротко ответил:

– Хорошо.

– Я бы выслал к петле у Туманья один из отрядов, – сказал Гонта. – Пауков надо остановить.

– С той стороны у нас две сотни, – ответил Мстислав. – Отваги и Весельчака.

– Им надо объяснить, как встретить эти железяки, и послать на помощь десятника Пламенного с его глушебоями.

Мстислав побарабанил пальцами по деревянной колоде, заменяющей балюстраду у окна, наклонился к ворону, проговорил низким голосом внушение:

– Лети на юг! Передай Отваге моё повеление!

Глаза военарха вспыхнули: он добавил мысленное распоряжение.

Ворон каркнул: перредамм! – сорвался с руки птицелова и умчался в небо.

Наблюдавший за посылкой ординарца Юрий Фёдорович покачал головой. Для него было необычным общение росичей с птицами.

Подождали немного, потом связались с вороном по удалённому мысленному доступу, как это умели делать практически все росичи. Обоим командирам (ходок из России не владел этим видом связи) стал виден ландшафт Туманья с высоты примерно трёхсот локтей.

Отряд механических пауков двигался по горам, обходя языки каменных обломков, скалы и расселины.

– Быстро идут, однако, – сказал Мстислав с завистью.

– Перехватим, – сказал Гонта.

Мстислав приказал птице повернуть восточнее.

В пяти верстах от шагающих по камням пауков стали видны цепи движущихся клюваров: это шли отряды дружинников, посланные к концу северной хорды.

Военарх подозвал ещё одного птицелова и отправил второго ворона к берегу.

Открылась картина высадки пешего десанта.

С бортов приблизившихся болотоплавов прыгали в воду чёрные фигуры и брели к берегу, поднимая над головами автоматические огнестрелы.

– Надо наносить сразу два удара, – сказал Гонта. – По хладоносцам и по паукам. Если высадится вся армия, мы их не сдержим.

– Я хочу сделать по-другому.

– Слушаю.

– Нанести удар по флагманскому хладоносцу. Эскадра лишится управления, и десант дальше не пойдёт.

– А если пойдёт?

Мстислав сморщился от улыбки, но глаза военарха остались наполненными красноречивой уверенностью в своём решении.

– А если пойдёт, начнём войну, как и намечали.

Гонта подставил ладонь.

Мстислав с силой стукнул по ней своей ладонью.

– Ох, Мак! – простонала Любава, когда всё закончилось, и в её устах это прозвучало как песня.

А начиналось всё с того, что она заявилась в каюту, арендованную Максимом и Сан Санычем у капитана Карла, с вопросом: не хотите ли чаю?

Максим чаю хотел.

Сметливый Сан Саныч глянул на гостью, хотел сказать, что с удовольствием глотнёт горячего, но посмотрел на друга и отказался.

– У меня тут есть одно дело, – спохватился военком. – Надо порешать. Так что пейте вдвоём.

И Максим остался с Любавой наедине, предчувствуя сердцем странное томление организма, вызванное близостью девушки.

– Ты меня спас уже второй раз, – проговорила она, проводив Сан Саныча взглядом.

– Ерунда, – внезапно охрип Максим.

– Я у тебя в неоплатном долгу.

Она подошла вплотную, обняла, закрыла глаза… и это, пожалуй, всё, что нужно знать любому постороннему человеку в таких случаях. Отдаю должное памяти мужчин, получающих такие подарки от любимых женщин регулярно.

Лежали на просторном лежаке капитана умиротворённые, пока Максим не вспомнил, что Сан Саныч может зайти в каюту в любой момент.

– Надо одеться…

– Он не придёт, – тихо проговорила Любава, обнимая Максима.

– Он всё поймёт…

– Ну и пусть. У тебя замечательный друг.

– На то он и друг. Если узнает твой брат…

– Малятка хороший мальчик, хотя и слишком прямой.

– Он меня невзлюбил.

– Не говори ерунды, он тебя обожает, особенно после соревнований. Он ведь тоже понял, что ты подставился нарочно, дав ему шанс победить.

– А может, наоборот, из-за этого и злится?

– Успокойся, я точно знаю, что Малята не держит камня за пазухой.

В дверь легонько стукнули.

– Леди и джентльмены, – раздался голос Александра, – сотник собирает совет.

Максим мигом соскочил с лежака, начал торопливо одеваться.

Встала и Любава, сказав с чисто женской логикой:

– Отвернись!

Через несколько минут, не обнаружив в коридоре никого, пара присоединилась к росичам, собравшимся в рубке лопотопа.

Сан Саныч косо посмотрел на лицо друга, замкнутое в нарочитой деловитости, но промолчал.

Подозрительный взгляд Маляты сказал Максиму, что молодой росич думает о нём, и подумал, вздохнув, что Любава, скорее всего, ошибается в чувствах брата, с какими тот относился к россиянину.

– Мы на подходе, – сказал Могута озабоченно, разглядывая расстеленную на столике в рубке карту Великотопи с пятью узкими складками тепуев. Царапины и раны на его лице затянулись, и сотник снял повязки.

Максим подошёл ближе.

Плато Роси имело форму треугольника, тепуй Еурода напоминал трезубец, геометрия остальных трёх псевдоматериков этого мира была близка к подковообразной форме, напоминавшей форму земных атоллов Тихого океана.

– Мы были здесь. – Стило в руке сотника указало на коричневое колечко, окружающее дуплистый Клык Дракона.

Стило переместилось.

– Вот Еурод, а это Рось. Мы всего в пяти верстах от тепуя. Вранов у нас нет, поэтому послать разведку мы не можем. Будем действовать по обстоятельствам. Думаю, эскадра конунга уже у берегов Роси. Придётся всплыть и оценить ситуацию в пределах прямой видимости. Там самое удобное место для высадки десанта. Да и Бореана недалеко.

– Но Туманье – горный хаос, – сказала Любава, не реагируя на взгляды брата и не казавшаяся ни капли смущённой.

– Вот потому выродки и пойдут на Туманье, надеясь, что там нет пограничных застав.

– А как они собираются преодолеть пояс прибрежных скал? – спросил Миро. – Там же скалы Кориги недалеко.