Восточно-западная улица. Происхождение терминов ГЕНОЦИД и ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - Филипп Сэндс

– Разумеется, – поспешно ответил Хорст. – И возвращайтесь тогда.

Посреди массовых убийств и тревог насчет своего брака у Франка нашлось время осуществить еще одну блестящую идею: он предложил знаменитому издательству «Бедекер» составить путеводитель по генерал-губернаторству для поощрения туризма. В октябре 1942 года Франк написал краткое предисловие, которое я прочел в книге, купленной у берлинского букиниста{446}. Том в знакомом красном переплете содержал большую раскладывающуюся карту, на которой голубой линией были обведены границы владений Франка. Внутри этих границ на востоке располагался Лемберг, на западе – Краков, на севере – Варшава. В этих границах находились лагеря Треблинка, Белжец, Майданек и Собибор. «Для въезжающих в Рейх с востока, – писал в предисловии Франк, – генерал-губернаторство становится первым впечатлением от устройства земель, наконец-то напоминающих родину». А для тех, кто прибывает с запада, выезжает за пределы Рейха, эти земли станут «первым приветствием восточного мира».

Уличная сцена в варшавском гетто (из альбома Отто Вехтера). Около 1940

Карл Бедекер добавил несколько слов личной благодарности Франку, вдохновившему издательство пополнить коллекцию путеводителей этим томом. Над книгой работал Оскар Штайнгейль, при личной поддержке генерал-губернатора объездивший этот край осенью 1942 года.

Что господин Штайнгейль видел, путешествуя на поезде и на автомобиле, но предпочел оставить за пределами книги? Бедекер выражал надежду, что книга «внушает ощущение огромной организаторской и строительной работы», осуществленной Франком «за последние три с половиной года в трудных военных условиях». Гость генерал-губернаторства мог порадоваться существенным усовершенствованиям, вся провинция и каждый город «приобрели новый облик», на первый план вновь вышли немецкая архитектура и культура. Карты и планы городов модернизированы, названия германизированы – всё в соответствии с указами Франка. Из путеводителя читатель мог узнать, что площадь генерал-губернаторства составляет 142 000 квадратных километров (37 % прежней территории Польши), и в нем проживает 18 миллионов человек (72 % поляки, 17 % украинцы («русины») и 0,7 % немцы). Миллион или более евреев были уничтожены («свободен от евреев», стояла пометка на больших и малых городах). Внимательный читатель мог бы заметить допущенную авторами оплошность: упоминание о прежнем еврейском населении Варшавы (400 000 человек), к концу 1942 года исчезнувшем.

Лембергу в путеводителе уделено восемь страниц (и еще на двух страницах карта){447}. Жолква довольствуется одной страницей, хотя этот город «достоин осмотра» благодаря его германскому наследию, сохранившемуся с XVII века. Рингплац (Рыночная площадь) имеет «типично немецкие черты»; в барочной доминиканской церкви 1655 года и другой католической церкви, перестроенной в 1677 году, имеются картины немецкого художника. Поблизости – что опять-таки ободряет туриста из Германии – имеются немецкие поселения. Единственное культовое здание, не упомянутое в Бедекере, – синагога Жолквы, тоже XVII века: в июне 1941 года она была сожжена. Не заходит речь и о евреях Жолквы, о гетто, где они всё еще жили на тот момент, когда путеводитель был опубликован. Через полгода после публикации путеводителя почти все они были мертвы.

В книге не найти и намека на то, как использовались «густо поросшие лесом» районы вокруг Жолквы, на множество концентрационных лагерей, распределенных по землям Франка. Издатели кратко упоминают станцию Белжец, откуда удобно добираться в другие районы Галиции, и совсем уж мимоходом – городишко Аушвиц на рейхсштрассе № 391, то есть на главном шоссе между Варшавой и Краковом{448}.

Выход путеводителя совпал с иного рода публикацией – в «Нью-Йорк таймс» под заголовком «Польша обвиняет десятерых в убийстве 400 000 человек»{449}. Автор статьи выделил «адскую десятку», как он выразился, высшее руководство генерал-губернаторства, людей, которых польское правительство в изгнании объявило военными преступниками. Номером первым оказался Франк, которому предъявлялось обвинение в казни 200 000 поляков, депортации еще сотен тысяч в Германию и создании гетто. Отто Вехтер шел номером 7, с неверным инициалом Й. Должность его была обозначена как «губернатор Кракова» (этот город он покинул в марте 1942 года, когда его перевели в Лемберг). Вехтер, как сказано в статье, специализировался на «уничтожении польской интеллигенции».

Я послал копию статьи Хорсту Вехтеру, который просил меня делиться любыми материалами о деятельности его отца в Польше. Получив статью, он первым делом указал на ошибки. Автор, вслед за поляками, считал всех заместителей Франка преступниками «без разбора», сокрушался Хорст. Он пригласил меня вернуться в Хагенберг, на этот раз без Никласа, и привезти с собой фотографа. Мы обсудили события в Лемберге в августе 1942 года. Одно свидетельство принадлежало охотнику на нацистских преступников Симону Визенталю, видевшему Вехтера в лембергском гетто в первой половине 1942 года и утверждавшему, что губернатор «лично распоряжался» акцией, в ходе которой Симон был разлучен с матерью (мать была отправлена в лагерь смерти 15 августа 1942 года){450}. Хорст отнесся к показаниям Визенталя скептически: дескать, его отца даже не было в Лемберге в тот день. Позднее я обнаружил фотографию Вехтера с Франком в Вавельском замке, снятую 16 августа, на следующий день после того, как Визенталь, по его словам, видел Вехтера в Лембергском гетто{451}.

Отголоски тех событий всё еще слышались – много лет спустя и далеко от Лемберга. Я рассказал Хорсту о приговоре, вынесенном американским федеральным судом в марте 2007 года: жителя Мичигана Джона Калимона лишили американского гражданства. Судья установил, что Калимон служил в украинской полиции и участвовал в «Большой акции» (Die Große Aktion) в августе 1942 года, был непосредственно причастен к убийству евреев{452}. Принимая решение, судья опирался на экспертизу, подготовленную немецким историком Дитером Полем{453}, который в своем заключении неоднократно упоминает Вехтера. Благодаря профессору Полу я обнаружил в архиве Министерства юстиции в Вашингтоне еще несколько документов, три из которых напрямую связывают Вехтера с событиями 1942 года. Я показал их Хорсту, как он и просил.