Новая журналистика и Антология новой журналистики - Том Вулф

Т.В.

Утром в понедельник, 21 октября, Ричард Никсон записал в отеле «Пьер» несколько роликов продолжительностью в одну и в пять минут. Но Фрэнка Шекспира они не удовлетворили. «Кандидат был обеспокоен, — решил он. — Утомлен и обеспокоен».

На пятницу, 25 октября, Шекспир заполучил закулисное пространство театра на Западной 44-й улице, где шло шоу Мерва Гриффина, и Ричард Никсон согласился эти ролики перезаписать.

Дизайн декораций для записи был поручен Майку Станиславскому, режиссеру киностудии «Телетэйп». Он предложил обычный набор: книжный шкаф, массивный письменный стол, но добавил еще одну деталь: окно. Оно должно было разместиться между двумя битком забитыми книгами книжными шкафами. «Окно добавит света, — утверждал он. — Не физически, но психологически».

Гарри Треливен прибыл в театр в 10.10. Агенты секретной службы уже заняли свои места. День выдался сумрачный и холодный, но все уже привыкли к тому, что погода давно не радовала. Треливен сразу направился к дальнему столу, на котором рядом с кофейником белели стопки бумажных стаканчиков. Без двадцати одиннадцать секретная служба получила сигнал: едет.

Кандидат появился в 10.50 и сразу прошел в гримировочный Зеленый кабинет, где его уже поджидал со своими пудрами и гримами Рэй Видж — спокойный, сдержанный блондин. Из гримерной Никсон вышел ровно в одиннадцать. Он не заметил небольшого, дюйма в четыре, уступа возле двери и споткнулся на нем. Усмехнулся и проследовал за Фрэнком Шекспиром к месту съемки.

Никсон остановился перед тяжелым коричневым столом. Он предпочитал во время съемки опереться на столешницу или даже полуприсесть на нее, чтобы выглядеть неформально, раскованно. Всего присутствовало около двадцати человек — консультантов и техников, сосредоточившихся полукругом за камерами.

Никсон оглядел присутствующих и нахмурился.

— Когда начнем, — сказал он, — пусть в поле зрения у меня не будет никого, кто не участвует в съемке. Чтобы взгляд не метался.

— Ясно, сэр. Все со сцены! Просьба всем, не занятым в съемке, покинуть сцену!

В углу сверкала фотовспышка. Работал фотограф, нанятый избирательным штабом Никсона для составления неофициальной хроники кампании.

— Фотосъемка? — спросил Никсон. — Наша съемка? Не надо, у нас уже и так до черта снимков. — И он махнул рукой фотографу.

После этого Никсон повернулся к камерам.

— Пятнадцатисекундную готовность дайте прямо от камеры, чтобы мне не косить глазами.

— Хорошо, сэр.

Подошел Лен Гармент с данными о преступности в Буффало. В этом городе Никсон отставал, и возникло опасение, что это отставание от Хэмфри может стоить ему штата Нью-Йорк. Лен Гармент объяснил, что неплохо бы снять одноминутный ролик специально для Буффало, сделав упор на росте преступности. Он показал Никсону цифры.

— Получается, что там все показатели выше? — спросил Никсон. Гармент ответил, что да, причем значительно. Никсон просмотрел бумаги и возвратил их Гарменту. — Ладно, — сказал он.

Когда все приготовились, Никсон присел на край стола, сложил руки перед собой и уставился в объектив камеры.

— За секунду до начала дайте сигнал, чтобы не поймать меня замороженным. — Он скроил выразительную гримасу, поясняя, что имеет в виду.

— Хорошо, сэр. Мы готовы.

— Начинаем?

— Да, сэр. Поехали! — Красная лампа на камере загорелась, а потом зажужжала; звукозапись выдала тройной писк, означающий начало пуска.

— Сейчас, когда мы вступаем в завершающий этап напряженной предвыборной гонки, — начал Никсон, — необходимо отметить, что наибольшие расхождения между кандидатами касаются правопорядка в Соединенных Штатах. Мистер Хэмфри доволен достижениями последних четырех лет. Он защищает генерального прокурора и его политику. В этом вопросе я с ним абсолютно не согласен. Я настаиваю на том, что в обстановке, когда рост преступности в девять раз опережает прирост населения, когда беспорядки в трехстах городах унесли двести жизней при семи тысячах раненых, когда сорок три процента американцев опасаются выходить из дому после наступления темноты, необходимы срочные и чрезвычайные меры. Необходимо сменить генерального прокурора, необходимо объявить войну преступности в Соединенных Штатах. Я настаиваю на этом. Я хочу, чтобы американские граждане без страха могли выходить на улицы городов.

Сказав это, Никсон сразу же повернулся к техникам.

— Надо еще раз. Длинновато.

Фрэнк Шекспир что-то ответил с другого конца сцены.

— Нет, это не пойдет, — заявил Никсон. — У меня есть еще мысль. Немножко урежем начало.

Фрэнк Шекспир сказал что-то еще. Звукозаписывающий блок трижды пискнул.

— Да, конечно, но я хочу чуть-чуть изменить, — возразил Никсон.

Майк Станиславский вышел из-за камеры.

— Когда соберетесь говорить, немножко поднимите голову и на секунду гляньте в объектив…

— Угу, — кивнул Никсон.

— И начинайте говорить,..

— Готово, Майк? — спросил один из техников.

Майк Станиславский повернулся в его сторону.

— На сцене прошу соблюдать тишину. Во время последнего дубля я слышал какое-то шарканье. Приготовились! — Он повернулся к Никсону. — Если вы готовы, начинаем.

— Сейчас, когда мы вступаем в завершающий этап напряженной предвыборной гонки, — начал Никсон, — необходимо отметить одно важное расхождение между кандидатами. Оно заключается в их отношении к состоянию правопорядка в Соединенных Штатах. Мистер Хэмфри доволен достижениями последних четырех лет. Он защищает генерального прокурора и его политику. — Никсон неодобрительно покачал головой. — Я с ним абсолютно не согласен. Я настаиваю на том, что в обстановке, когда рост преступности в девять раз опережает прирост населения, когда беспорядки в трехстах городах унесли двести жизней при семи тысячах раненых, когда сорок три процента американцев опасаются выходить из дому после наступления темноты, необходимы срочные и чрезвычайные меры. Необходимо сменить генерального прокурора, необходимо… — Никсон запнулся о свои срочные меры и замолчал.

— Придется повторить еще раз, — проронил кандидат. — Вы готовы?

Тройной писк звукозаписи.

— Тишина на сцене. Начинаем! — Это Майк Станиславский. — Если вы готовы.

Из режиссерской будки под сценой за происходящим наблюдали Ал Скотт и Гарри Треливен.

— Надо было бы телеподсказку применить, — буркнул Треливен.

— Я давно об этом думаю, — проворчал Скотт. — Все равно народ уверен, что он читает по бумажке.

Никсон никогда не прибегал к помощи телеподсказки. Все цифры в голове: преступность в 9 раз… 300 городов… 200 убитых… 7000 раненых… 43 процента боятся… всё в голове, как дата битвы при Гастингсе.