Изгнанники - Дэвид Коу

Я ждал тебя, — сказал он, посылая свое сознание ей навстречу в ответ на вызов. Баден не любил пользоваться связью через церилл из-за того, что этот способ общения обессиливал и мага, и птицу, но за последние пару лет прибегал к нему часто.

Я так и думала, — ответила она сдержанно. Этот отстраненный тон сохранялся между ними с той ночи, когда Баден сообщил ей об Оррисе. Все же подобная холодность с ее стороны по-прежнему ранила. Он тосковал по их близости почти так же сильно, как об Анле, пока не нашел Голива. — Я бы связалась с тобой раньше, — продолжала Сонель, — но здесь почти все утро был Эрланд. Только несколько минут назад он ушел.

Это он инициировал сбор?

Ну да, можно сказать и так, — ответила она. — Два дня назад он попробовал устроить пикет у тюрьмы в знак протеста против нашего нежелания расправиться с Барамом. Но стражники сказали ему, что чужеземца там больше нет, и Эрланд явился ко мне требовать объяснений, почему я позволила перевести его в Великий Зал.

Значит, Джарид был прав, подумал Баден.

Ты сказала ему правду? — спросил он Сонель.

Сонель замялась.

Перестань, — подбодрил ее Баден. — Я бы на твоем месте тоже сказал.

Я старалась как можно дольше таить это от него, — призналась она. — Но Эрланд продолжал настаивать на том, чтобы лично видеть Барама. «Я хочу взглянуть в глаза этому мяснику», — все повторял он. В конце концов мне ничего другого не оставалось.

Барам попытался представить себе, как это выглядело, но не смог.

И как Эрланд отреагировал? — с неподдельным любопытством поинтересовался он.

Потерял дар речи, — ответила Сонель, — наверное, впервые в жизни!

Баден расхохотался и почувствовал, что Премудрая тоже смеется. Это был самый светлый эпизод за многие месяцы их общения. Как нелепо, что это случилось именно сейчас, когда все так тревожно.

Но когда он оправился, — сказала Сонель, возвращая обоих на землю, — он много чего наговорил. Он официально потребовал созыва Собрания, чтобы Орден провел дознание, как такое могло случиться. Он хочет обвинить Орриса в измене и добиться, чтобы его арестовали и судили, как только он вернется в Тобин-Сер. А еще он говорил о необходимости выявить остальных заговорщиков.

«Заговорщиков»! — повторил Баден. — Он употребил это слово?

Да, — ответила Премудрая. — Он сказал, что подозревает Орриса «в организации заговора с целью свержения власти Ордена и предательства интересов страны». А в довершение всего напомнил мне, что измена карается смертью.

Баден лишь усмехнулся. И сомневаться не нужно, что Эрланд только и ждал подобного случая все последние пять лет.

Он не назвал твоего имени, Баден, — продолжала Сонель, словно читая его тайные мысли, — но я уверена, что он тебя подозревает.

Да, тут двух мнений быть не может, — ответил Магистр. — Но я больше беспокоюсь не за себя, а за Джарида.

За Джарида? Почему?

Это ведь он сказал мне, что Оррис отбыл. Он был последним, кто говорил с Оррисом перед самым освобождением Барама. Джарид, не думая о себе, станет выгораживать Орриса, и столкновение с Эрландом его не испугает. Он слишком похож на своего отца.

И на своего дядю, — мягко добавила Сонель.

Да, и на своего дядю, — ухмыльнувшись, согласился Баден.

Они помолчали, а потом Сонель заторопилась.

Ладно, хватит разговоров, мы оба скоро устанем, а тебе еще предстоит долгий путь.

Да, но я рад, что мы поговорили, мне этого не хватало.

Мне тоже, — помолчав, созналась Сонель. — Всего хорошего, Баден. Приезжай поскорее, пожалуйста.

Он улыбнулся:

Хорошо.

Их сознания разъединились, и Баден вновь оказался в одиночестве у кромки воды. Несмотря на то что переговоры с Джаридом и Сонель были краткими, он чувствовал себя усталым. Старею, подумал он, встав и влезая на старую фермерскую клячу.

В первый день они проскакали немного. Баден устал, к тому же им с лошадью пришлось приспосабливаться друг к другу. Но чем ближе к Береговому хребту, тем живей они двигались. Баден довольно скоро перешел Береговые горы, несмотря на то что снег еще сохранялся на лугах, и спустя две недели спустился к Изумрудным холмам.

Через несколько дней Баден миновал холмы и вышел к долине Сапфировой реки. Весна сюда еще не пришла, но даже зимой холмы завораживали тонкой, пронзительной красотой. Деревья на лесистых склонах стояли серые и голые и, словно руки, тянули ветки к влажному небу. Так же выглядел и лес Тобина, когда Баден вступил в него, но через девять дней путешествия воздух заметно потеплел, и почки священных деревьев стали наливаться соками.

До сих пор дорога была однообразной. Магистр почти не встречал людей, те же редкие прохожие, кого он видел, были почтительны, но не слишком приветливы. Так, впрочем, относились к членам Ордена очень многие жители Тобин-Сера после жестоких набегов чужеземцев. Баден обходил стороной деревни и города — печально раздумывая над тем, что не сделал бы этого еще несколько лет назад, — и питался скромною пищей, которую дарил лес и добывал Голив. Дни текли спокойно, только было немного одиноко, а ночь оставалась для сна и созерцательных раздумий.

Но в последнюю из проведенных в лесу Тобина ночей все изменилось. Ближе к вечеру он добрался до предгорий Парне и остановился здесь, решив больше не утомлять мерина Сумерки едва наступили, а он уже сидел у костра и доедал зайца, пойманного совой, как вдруг боковым зрением заметил странную пульсацию своего камня. Она была едва уловимой, и, внимательно глядя на кристалл, Баден уж было решил, что ему примерещилось. В костре полыхали и потрескивали сухие дрова, возможно, его ввела в заблуждение игра отблесков на гранях церилла Но когда он готов был на этом и успокоиться, то снова увидел прерывистое мерцание внутри камня.

И обомлел. В ярком оранжевом цвете его церилла были видны слабые, но все же вполне отчетливые вспышки янтарного цвета Орриса Баден даже вообразить не мог, какое напряжение потребовалось магу, чтобы распространить свое сознание так далеко, через половину Тобин-Сера и все море Арика Сонель связалась с ним из Амарида, находившегося в трехстах лигах к северо-востоку от его деревушки, к тому же она точно знала, где его искать. И тем не менее на поддержание связи понадобилось колоссальное усилие с обеих сторон. Оррис же сейчас, по всей вероятности, был в Лон-Сере и не имел представления, где находится Баден. Это чудо, что он вообще его нашел.

Магистр тут же с готовностью раскрыл сознание навстречу Оррису, предполагая, что установить связь будет нелегко. И необычайно изумился, когда услышал голос грубоватого мага почти сразу, как если бы тот прятался за дальними деревьями.