Голубые огни Йокогамы - Николас Обрегон

Ямада пожал плечами:

— В любом случае поворачивать обратно уже поздно.

Они пронеслись мимо дорожного знака с надписью:

Над горой Онтаке стояло холодное солнце. Из лесу доносилось мягкое бормотание снега, падавшего с ветвей. Скалистые утесы на востоке сверкали в рассветных лучах. Под ними вповалку лежали стволы деревьев, полностью заросшие мхом, с сухими, мертвыми ветвями. Бледный кустарник на холмах клонился к земле, будто в мольбе. Туман тяжело нависал над землей. Казалось, что в этих краях слишком холодно, чтобы раскрашивать пейзаж в яркие цвета.

Ямада шел впереди, поглядывая на компас. Ивата двигался за ним, то и дело оборачиваясь.

Они дрожали от холода и шмыгали носами. Пересекая черные мертвые поля, они согревали руки собственным дыханием, пар от которого делал их похожими на пару локомотивов, медленно ползущих в никуда.

Пройдя почти два часа, они набрели на дорогу, которую искали. Через потрескавшийся асфальт пробивались кусты высотой в человеческий рост. Дорога почти терялась среди заснеженных растений. Она уходила вглубь лесной чащи и была такой узкой, что по ней мог с трудом проехать автомобиль.

Ямада сверился со старой картой и настроил компас, а Ивата воспользовался этой заминкой, чтобы, опершись о дерево, перевести дыхание. У него все еще звенело в ушах от удара в голову, нанесенного ему Черным Солнцем на крыше ночного клуба, а сломанные пальцы скрипели от боли. Холод использовал его дыхание, чтобы рисовать в воздухе фигуры, похожие на белые смайлики.

— Вы как, ничего? — спросил Ямада, укладывая карту обратно в рюкзак.

Ивата кивнул, и они пошли по дороге. Примерно через двадцать минут дорога нырнула в сосновый бор.

Они увидели бетонную стену высотой около пяти метров и сильно напоминавшую тюремную. Хотя стена была старой и уже начала осыпаться, перебраться через нее без лестницы не представлялось возможным. Несмотря на пронизывающий ветер, у основания стены образовались огромные сугробы. Главный вход представлял собой две наглухо закрытые толстые двери, заклеенные полицейской лентой.

Ивата и Ямада обошли стену по периметру и остановились у бокового входа — высоких ворот с цепями и навесными замками. Ямада решил вскарабкаться на ворота. Добравшись до верха, он выругался, облизывая кровь с большого пальца руки.

— Осторожнее, Ивата. — Он легонько смел снег с верхней части ворот, демонстрируя своему спутнику битые стекла. Ивата, поморщившись, схватился за ледяную металлическую стойку. Пользуясь лишь одной здоровой рукой, он с большим трудом вскарабкался на ворота, стараясь не касаться осколков.

Он не мог позволить себе новых травм.

Спрыгнув с забора, он разглядел перед собой длинное приземистое здание. Его заржавевшие двойные двери оказались открытыми, и за ними располагалась столовая — с прохудившейся крышей, через которую стекал таявший снег. Сквозь щели в стенах пробивались частицы солнечного света. Стулья были перевернуты, столы повалены. Ивата увидел несколько пустых птичьих клеток и засохших травяных венков. Сломанное ведро перекатывалось на ветру из стороны в сторону.

Ямада пошел вперед через столовую, заворачивая палец в носовой платок.

— Вы поранились? — спросил Ивата.

— Надо же, почти четырнадцать лет на службе, — засмеялся он. — И это мое первое боевое ранение!

Они вышли из столовой, и перед ними открылся вид на все поместье — небольшой стилизованный парк. По обе стороны дороги, которая вела к церкви на краю поместья, было разбросано более двух десятков зданий.

Не говоря друг другу ни слова, мужчины разошлись в разные стороны: Ямада двинулся направо, а Ивата налево.

Пробившись сквозь заросшее травой бейсбольное поле, Ивата подошел к запертой двери. Ржавый навесной замок на ней казался довольно хлипким. Ива-та без труда сломал его с помощью рычага. Когда он открыл дверь, в комнату проник луч света, и Ивата понял, что когда-то здесь находился учебный класс. Доску с написанными на ней заданиями почти полностью затянуло слизью и мхом. На стенах висели свернувшиеся по углам детские рисунки с изображением солнца и луны. На полу дождевые лужи перемежались с горами всякого хлама. Школьные парты представляли собой баррикаду.

В дальнем конце комнаты на боку лежал стол размером больше остальных. На стене над ним висела фотография. Это было изображение старого человека с седой бородой и тонированными очками вполлица. Ивата предположил, что это и есть Такаси Андзаи. Его рот казался слишком длинным и тонким для столь узкого лица. Глаза устремлялись куда-то вдаль, а выражение лица вызывало у смотрящего на него легкую улыбку.

В самом столе не было ничего интересного. Ивата вышел на улицу и направился к следующему зданию. Проходя мимо высоких кустов рядом с бейсбольным полем, он услышал громкий шум и поспешно укрылся в зарослях.

Поняв, что это всего лишь Ямада, пытающийся сломать очередной замок, он выругался и вошел внутрь здания. Оно было больше первого и все завалено ржавыми нарами. Под обрушившейся крышей образовалась небольшая гора щебенки.

Несмотря на завывающий ветер, в комнате не чувствовалось никакого движения воздуха. Ивата покопался в коробках и небольших шкафах, но нашел лишь брошенные личные вещи — мелочи, которые не считают важными и о которых забывают в спешке. При помощи этих вещей Ивата попытался представить себе их владельцев и их семьи — детей, одиноких мужчин, вдов. Все они ушли отсюда, чтобы больше никогда не вернуться.

Внутри каждого шкафа он обнаружил по экземпляру одной и той же толстой книги:

Ивата пролистал подмокшие страницы и прочитал предисловие. В нем говорилось о том, какой смелый и достойный восхищения шаг совершает читатель, открывая эту книгу. А вместе с тем он открывает себя для осознания того, что он сам, как и все сущее в этом мире, подчинено притяжению солнца. Не только с точки зрения гравитации, но главное — с духовной, личностной точки зрения. Андзаи отказался от традиционных богов, вокруг которых была выстроена целая фантастическая теологическая архитектура, и вместо этого просто указывал на солнце, которое сопровождает читателя на протяжении всей жизни. Он говорил, что солнце и есть бог. Его послание было простым: бог скоро умрет, и людям откроется «реальный мир».

«Вам, мой дорогой друг, досталась драгоценная возможность, которую просто нельзя упустить».

Ивата отбросил книгу и вскарабкался на гору мусора, вызвав небольшую лавину из бетона и грязного снега. В дальнем конце комнаты ничего интересного он не обнаружил. Следующее здание, к которому направился Ивата, находилось поодаль от всех остальных и было заметно меньше по размеру. Небрежная кирпичная кладка не оставляла сомнений, что его строили в спешке. Дверь была сорвана с петель — судя по всему, у полиции возникли сложности с тем, чтобы попасть внутрь.