Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

— А если и так? — Он взял одеяло зубами и стянул с ее груди. Его горячее дыхание коснулось ее соска.

— Думаю, это случилось, когда ты поцеловал меня в Театре Харта, — прошептала она.

Он фыркнул:

— Ты подумала, что я — Томас.

Она засмеялась:

— Ничего подобного! Я просто дразнила тебя, притворилась, будто подумала, что ты — это он. Я никогда не спутаю тебя с… Ой!

Гриффин нагнулся и осторожно зажал ее сосок между зубами. Язык прикоснулся к кончику, и он начал с силой сосать.

Геро стонала, издавая низкие, почти животные звуки.

Он отпустил сосок и спросил:

— Так что ты говорила?

— Я никогда не могла спутать тебя с другим, — зашептала она, глядя на него сквозь полуприкрытые веки. — В ту первую ночь мы говорили о подлинной любви. Ты помнишь?

— Как я мог забыть? — Он спустил одеяло еще чуть-чуть ниже, обнажил полностью грудь и с нежностью теребил соски. — Даже тогда у меня было какое-то неясное чувство, что ты предназначена мне.

Геро сглотнула слюну. Как трудно выразить все словами, когда его руки ласкают ее.

— Ты — моя истинная любовь, Гриффин, сейчас и навсегда. Порой, когда я думаю о том, как едва не отвернулась от тебя из-за своей трусости, то мне хочется рыдать.

— Тише, — пробормотал он, осыпая ее поцелуями и пощипывая соски. — Ты же не отвернулась, и мы остались вместе. Навсегда.

— Обещаешь? — прошептала она ему в губы.

— Обещаю. — Он крепко поцеловал ее.

Геро уже вся горела, но Гриффин не спешил.

— Ты собираешься отпустить меня? — спросила она, не в состоянии пошевелиться под его весом.

— Нет, — сказал он с довольным видом. — Мне нравится, когда ты лежишь вот так и не можешь двинуться и сопротивляться тому, что я хочу с тобой сделать.

Геро попыталась извернуться под гладкими шелковыми простынями.

— Мне это тоже нравится, но тут есть один недостаток.

— Какой же? — рассеянно спросил он, продолжая рисовать узоры на ее груди.

— Мне будет трудно поцеловать тебя.

— Ты о чем? Это совсем легко… — Гриффин не договорил, поняв, что она имеет в виду.

— Не здесь, — промурлыкала она. Господи, она и не представляла, что может издать такой звук.

Зеленые глаза ярко сверкнули. Он мгновенно вскочил и быстро сорвал с себя одежду.

Геро откинула простыни. Она лежала, подперев одной рукой голову, и смотрела на своего мужа, обнаженного и восхитительного в своей наготе. Он готов соединиться с ней.

Гриффин окинул взглядом ее тело. Глаза задержались на покрасневших щеках.

— Я люблю тебя.

— И я тебя тоже люблю, — выдохнула она и поманила его согнутым пальцем — как же это неприлично! — Иди сюда, и я поцелую тебя так, что ты никогда этого не забудешь.

И поцеловала.

Королева Черновласка пошла на конюшню и увидела в дальнем конце старшего конюха, чистившего ее любимую кобылку.

«Мои женихи все сбежали, Йен», — сказала она.

Старший конюх немного удивился.

«Вам известно мое имя, Ваше Величество?»

«О да. — Она подошла ближе. — Интересно, а ты смог бы ответить на один вопрос?»

«Я постараюсь».

«И что заключено в моем сердце?»

Старший конюх бросил скребницу и повернулся к королеве. Он серьезно посмотрел на нее темными карими глазами.

«Любовь, Ваше Величество. Ваше сердце наполнено любовью».

Она надменно подняла брови.

«В самом деле? А не скажешь ли мне, что в твоем сердце, Йен?»

Он подошел ближе и взял ее изящные белые руки в свои, большие и мозолистые.

«Любовь, Ваше Величество. Любовь к Вам».

«Тогда, я думаю, тебе следует называть меня Черновласка, не так ли?» — прошептала она и поцеловала его.

Он запрокинул голову и засмеялся.

«Я далек от совершенства, моя дорогая Черновласка, но я буду самым счастливым человеком на свете, если ты возьмешь меня в мужья».

«А я буду самой счастливой женщиной на свете, став твоей женой».

Королева улыбнулась в ответ, и ее сердце переполнилось радостью. Она приподнялась на носки, чтобы прошептать ему на ухо: «Не думаю, что мне по-настоящему хочется совершенства».

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

— Маму-у! — визжала Мэри Дарлинг, опрокидывая жестяные кружки, которые Сайленс сложила для нее на полу в кухне.

Кружки падали и звенели, а маленькая девочка в восторге хлопала в ладоши.

— Господи, как громко, — сказала Сайленс, с любовью глядя, как малышка подпрыгивает, сидя на полу.

— Исё! Исё!

— Хорошо, мы сложим их еще раз, а потом, юная леди, вам пора немного поспать. — Сайленс знала, что, хотя Мэри Дарлинг очень не любила спать днем и всячески сопротивлялась, сон шел ей на пользу.

— Ты сегодня выглядишь повеселее, сестра. — На кухне появился Уинтер и положил на стол стопку книг.

— Разве? — Сайленс чувствовала, что с тех пор, как умер Уильям, Уинтер пристально за ней наблюдает.

— Да. — Уинтер вдруг скорчил Мэри страшную рожицу, на что девочка залилась смехом. — Тебе идет этот чепчик.

Сайленс печально улыбнулась. Она знала, что дело не в чепчике, а в маленькой Мэри Дарлинг. Нельзя позволить себе окунуться в горе, когда у тебя на руках такой резвый ребенок. Наверное, это и к лучшему. Она погладила пальцем атласную щечку Мэри. В конце концов, жизнь должна продолжаться.

— Опять жаркое? — Уинтер заглянул в котелок на плите.

— Мясо с капустой, — ответила Сайленс.

— Хорошо. — Хотя Уинтер вроде и не замечал, какое перед ним ставят блюдо, но подобно всем мужчинам очень ценил вкусную еду. — Пойду умоюсь до обеда.

— Поторопись, — крикнула она ему вслед. — Мне еще надо уложить Мэри.

Он махнул рукой, показывая, что услышал ее.

— Будем надеяться, что дядя Уинтер не зачитается книжкой, — сказала Сайленс, глядя на Мэри.

Девочка в ответ громко засмеялась и опрокинула жестяную кружку.

— Миссис Холлингбрук! — На кухню вбежал Джозеф Тинбокс, один из старших мальчиков. — Посмотрите, что я нашел на ступенях.

И протянул маленькую деревянную коробочку.

Сайленс уставилась на принесенную вещицу, словно на гадюку. С того утра, когда произошли беспорядки, на пороге приюта, к счастью, больше не находилось подношений. Сайленс надеялась, что даритель забыл о них.