Контрольный выстрел - Фридрих Незнанский

— Дня три назад, кажется.

— Ну вот, накануне, вероятно, и поставили. Корка грязи равномерная. Столько, значит, и стоит.

Турецкому стало вмиг нехорошо. В мозгу бешено завертелась машинка, которая начала лихорадочно высчитывать, кто ездил с ним в автомобиле, о чем говорили, какие секретные дела обсуждали. Да вот хоть и сегодня — с Костей. А вчера, когда ехали с Меркуловым и Федоровым к Косте домой? И вдруг всплыли слова Кости, сказанные им сегодня: «За кем хвост?» — «Пока за ним». За Турецким, значит, хвост был.

А почему ж он не знал? Или прозевал?

А что, может, действительно двинуть на пенсию? И податься в журналистику: обличать все-таки легче, чем ловить жулье.

Теперь срочно нужен был Костя. Но прозвонился Саша к нему лишь после пятого набора.

— Ну, — коротко и ясно буркнул он в трубку, услышав голос Турецкого.

— Нашли. И я теперь о хвосте думаю.

— Это плохо. Давно стоит?

— Специалист предполагает: дня три-четыре.

Костя молчал. Это работала на предельном режиме его собственная счетная машинка. Наконец он прорезался:

— Обдумай вопрос: снять или оставить. А насчет сегодняшнего варианта я позабочусь. Да, и еще: не задерживайся, ты мне тут нужен.

— Костя, ты вспомни, а ведь был уже у нас с тобой подобный случай[2].

Года два назад, если не ошибаюсь.

— Но ты тогда лишился этого своего… «жигуля», да?

— Вот именно. Уж не предлагаешь ли ты мне повторить тот эксперимент? Но учти, денег на новую машину у меня нет. И щедрые подарки делать, как тогда, никто не собирается. И служебной я пользуюсь как милостыней.

— Это для меня не новость. — Голос Кости стал скучным, и это означало, что Турецкий ему уже надоел. Но, с другой стороны, и Саша не знал хуже положений, когда тебе дают парочку взаимоисключающих советов, каждый из которых абсолютно правилен и логичен, после чего говорят: решай сам, что лучше. Костя, конечно, обожал такие ситуации. Потому что он теперь очень большой начальник, и у него нет необходимости спускаться с Олимпа, чтобы убедиться в правильности действий земных рабов. Большой начальник — это же совсем иная философия. А когда очень большой, тут и вообще рассуждать не о чем. Тут уже не философия, а единственно правильная точка зрения.

Все это, конечно, очень весело, но что же делать с шайбочкой-гаечкой? Толковый оперативник Володя Яковлев на Сашин молчаливый вопрос ответил здраво, и его совет был поистине исчерпывающим. Если сейчас снять, они совсем уж нахально сядут на хвост, а если водитель станет удирать от них, попросту сожгут эту машину и оставят следователя без колес. Если же ничего не трогать, то есть сделать вид, будто никто ничего не знает, их можно будет какое-то время, правда недолгое, поскольку и они не дураки, но все-таки поводить за нос. Какая-никакая, а делу польза. Тем более что теперь придется быть вдвойне осторожным.

— Ладно, — принял Турецкий самое неприятное для себя решение, потому что терпеть не мог никаких хвостов, — оставляем все как есть, но… — И тут его словно оглушило: он же Косте со всеми подробностями описал ситуацию с Семеном Червоненко и его шурином! И поскольку преступники сидели на хвосте, значит, они получили буквально все данные на него!

Увидев глаза Турецкого, Володя забеспокоился, а когда Саша изложил ему причину своей внезапной тревоги, Яковлев и сам будто полинял.

— Что же теперь делать? — обескураженно спросил он, будто кто-то это знал.

— Если мы уже, — Саша подчеркнул последнее слово, — не опоздали, то Семена надо срочно отправлять в командировку. У тебя, ты говорил, есть такое место, где человека ни одна живая душа не сыщет?

Володя кивнул.

— Причем экстренно… А что же делать с похоронами? Он ведь у них там теперь единственный мужик… Тоже задача! Или телохранителя к нему на пару дней приставить?

— Нереально, — покачал головой Володя. — Прятать надо… А с похоронами, что ж, придется нам как-нибудь помочь. Ну ладно, думаю, мотаться тебе туда сейчас никакого смысла нет, давай его адрес, и я немедленно высылаю к нему своих парней. Бог даст, на этот раз обойдемся без проблем.

Володя говорил бодро, словно старался и себя и Турецкого убедить, что проблем действительно нет, однако Сашу ни на миг не оставляло ощущение какой-то приближающейся опасности. Томило что-то душу, и он ничего не мог с собой поделать. Но, с другой стороны, и он ведь не легавая собака, чтоб за каждым зайцем гоняться. Есть служба, пусть она своим делом и занимается, да хоть бы и те же Володины парни.

Договорились, что Яковлев сразу же сообщит Турецкому, когда они закончат операцию «Командировка». После этого каждый занялся своим делом: Саша отправился в прокуратуру, а Володя пошел организовывать тайную «крышу» для Червоненко.

10

Костя был чем-то расстроен. Турецкий решил, что это реакция на его сообщение о хвосте, который они, кажется, привели-таки за собой в Чертаново. Но, оказалось, причина совсем в другом. Звонила Шура, то бишь Александра Ивановна Романова и непонятным голосом — не то уже отревелась белугой, не то только собиралась начать — стала умолять срочно встретиться, потому что… А вот почему, не объяснила. Словом, Костя пообещал — ближе к концу дня, но теперь даже не знает, у себя ли ее принять, к ней ли ехать на службу, а может, вообще увидеться где-нибудь на нейтральной территории?.. Его, оказывается, сильно «интересовало» Сашино мнение на сей счет.

Турецкий не собирался пока посвящать Меркулова в свои с Олегом, Шуриным младшеньким, отношения. Тем более что у них как раз сегодня вечером назначено рандеву на улице основоположника космических полетов товарища Королева. И лично для Саши эта встреча была очень важной. Шурина же истерика, как он понял со слов Кости, могла быть вызвана двумя причинами: поведением Олега, возможно чем-то обидевшего мать, или какими-нибудь служебными неприятностями, не исключено — связанными и с Кириллом, по поводу которого Шурочка в последнее время почему-то стала проявлять все больше беспокойства. Но, пожалуй, наиболее пикантным во всей этой тянучке было то, что ответа на все Шурины вопросы находились рядом в буквальном смысле слова. Ведь Олег, занимая руководящий пост в комиссии при Совете безопасности, имел выходы от имени Президента на все без исключения службы — от армии до внешней разведки. Он что же, не мог ответить на вопросы матери, что ли? Бред какой-то! Или у них в семье происходит нечто такое, о чем Саша даже и представить не мог?

Посочувствовав Косте в его не самой благодарной миссии, Турецкий хотел отправиться восвояси, но оказалось, что Костя не только умнее, но и хитрее Саши. Он как бы между прочим заметил, что не мыслит подобного разговора с Шурочкой без его присутствия. Вот те на! Вот, значит, в чем нужда была! Только этого и недоставало: быть кем — судьей, следователем, плакальщиком или вытиральщиком материнских слез? Какую же роль собирался отвести статисту Турецкому режиссер Меркулов? Но Сашины воинственные восклицания не возымели ни малейшего воздействия на непреклонного в своем решении заместителя генерального прокурора. Он даже осмелился предложить вообще неприличный вариант: всем вместе поехать к Славе Грязнову и втроем, поскольку ближе никого у Шурочки, естественно, нет, поговорить с ней, выяснить причину расстройства и, по возможности, облегчить страдания несчастной генеральши. Черт знает что! Может, он решил и эту проблему: договориться с Грязновым — также возложить на Сашу? Не стоило нервничать: оказывается, именно это Меркулов и собирался предложить ему.