Контрольный выстрел - Фридрих Незнанский

Генрих все, сказанное Костей, записал себе в блокнот и сунул его в карман пиджака, висевшего на спинке стула.

— Когда можно ждать? — Костя снова потянулся к бутылке, будто алкоголик за опохмелкой.

— Надеюсь, завтра утром… — Генрих, сузив глаза, мрачно посмотрел в окно на оголившиеся ветви деревьев, пожевал губами и закончил: — Дядь Кость, раньше не успею. За кем, думаете, хвост?

— Пока — за ним, — Меркулов снова не очень-то тактично ткнул в Турецкого пальцем. Саша же впал в растерянность: «Дядь Кость, за кем хвост?» — это что же происходит, граждане хорошие? Они все знают, а он, выходит, ничего? Да и потом, извините, никакого хвоста не было! Может, тут другое имеют в виду? То, о чем Турецкий заикнулся Федорову?..

Видимо, догадавшись о Сашиных мыслях, слишком явно обозначившихся на его лице, Костя усмехнулся, Генрих в ответ подмигнул с пониманием. Ясно — спелись. Видимо, давно.

— Как свяжемся? — спросил Костя.

— Я ж должен бате привет от вас передать. Вот он и позвонит.

— Хорошо. — Меркулов посмотрел на часы. — Есть у нас еще пяток минут, Гена?.. Тогда, если можно, в двух словах, что там у вас с Крайним?

— Арестован он и трое его замов по УРАФу. И специально для Саши хозяин пояснил: — Управление регистрации и архивных фондов. Тема — загранпаспорта. С февраля вели.

— Спасибо, будем иметь в виду. Когда тайну откроете?

— Днями будет публикация. Так что никакой тайны уже нет.

Меркулов тяжело поднялся из удобного кресла.

— Ясно-понятно, спасибо, Гена. Еще раз поклон Юре.

Они оделись, пожали руку хозяину, молча вышли на площадку. Спустившись на этаж, Костя сказал:

— Выедешь налево, сделаешь круг и выбирайся на старую Балаклавку. Там есть магазин «Прикарпатские узоры», вот около него и тормознешь.

Возле Сашиной машины ругались двое мужиков. Турецкий сообразил, что занял чужую стоянку: «жигуль» пятой модели стоял у тротуара.

Торопливо приблизившись к машине, Саша повинился:

— Простите, мужики, я тут совсем запутался, вот, понимаете, воткнулся на минутку, чтоб дом отыскать, а спросить-то не у кого. Будто вымерло все! Как к дому девятнадцать подъехать, не подскажете?

Они как-то странно переглянулись и стали объяснять, при этом путаясь и переспрашивая друг друга. Турецкий вмиг ухватил: «Неопытные, видать, ребятки. Топтуны, а не оперативники…» Но понял он и другое: нужно хорошо запомнить эти гладкие рожи и уматывать без дальнейших объяснений. Что Турецкий и сделал, прыгнув в машину и молясь, чтоб она не подвела на этот раз. Обошлось: не подвела. Но, оказывается, все-таки зевнули они с Костей. Да еще как!

Он покрутился между домами и наконец пересек Черноморский бульвар. Теперь, как объяснил Костя, надо по диагонали между домами, а там и магазин. Следуя наставлениям Кости, Турецкий легко выбрался к магазину и заметил Меркулова, читающего наклеенное на фонарном столбе объявление.

Он сунулся было навстречу машине, но Саша лихо прокатил мимо, остановился метрах в пятидесяти впереди, вышел и направился ему навстречу. Тот сделал сильно удивленное лицо, но это удивление немедленно потухло, едва Саша рассказал ему об эпизоде с водителем синей «пятерки».

— Сейчас пошарим или к ребятам заехать? — предложил он Косте на выбор варианты осмотра машины.

— Давай лучше помолчим, — решил Костя. — А чтоб тебя не мучить, скажу: Гена из ССБ.

Саша понял: Служба собственной безопасности ФСБ. Серьезный выход. Но он ждал и продолжения.

— Хайдер — мы его в школе Юрой звали — был одно время министром безопасности в Татарии. Достаточно?

У своей машины Саша опустился на колени и оглядел, насколько это возможно было, днище. Вроде, ничего сомнительного, но… Нынче такие мастера, что могут тебе самому в одно место «булавку» вставить, а ты и не почувствуешь. А где-нибудь позади в той же синей «пятерке» сидит круглолицый хрен в кепочке и слушает, как у тебя в брюхе от голода урчит. Вот тоже кстати: «С утра маковой росинки во рту не было». Меркулов усмехнулся (высокий стиль, что ли, ему не понравился?) и заметил, что того, чем Саша успел набить свое брюхо накануне, на вечеринке у Романовой, должно, как верблюду, хватить минимум на неделю. Поэтому нечего притворяться, а стаканом чая их Клавдия, так и быть, обеспечит. Так, перекидываясь ничего не значащими фразами, и добрались они до Генпрокуратуры. Костя вышел, а Саша сказал, что смотается на Петровку и тут же обратно. Пусть пока Клавдия чайник ставит.

9

Конечно, Турецкий не мог просить Веру Константиновну, обладающую божественным голосом, лезть под машину! Поэтому он заглянул во второй отдел, нашел Володю Яковлева и объяснил свою нужду. Но так как Саша был, как говорится, не первый год замужем и кое-что знал о тех деятелях, что могли сесть на хвост, то он высказал Володе и свои некоторые соображения на этот счет. Тот ответил, что и сам в технике разбирается и отличить «маячок» от «микрофона» сумеет.

Уходя, Володя оставил Турецкому для ознакомления материалы, которые уже сегодня накопали его сыщики на предмет выяснения личности загадочного пассажира Рослова. Протоколов допросов было немного, и разнообразием они не отличались. Саша перелистал их, но ничего важного для себя не обнаружил: не видели, не помнят. Искать же и допрашивать немецкий экипаж, стюардесс и пассажиров-иностранцев можно было бы в том случае, если бы об этом сперва договорились министры иностранных дел. Ну что ж, отрицательный результат — все равно результат.

Скоро появился Володя и, махнув рукой, пригласил следовать за ним. Они прошли в закрытое помещение спецгаража, и Саша увидел свою старушку, которую, перевернув на бок, крепко держали захваты опрокидывателя. Днище — Господи, грязное-то какое! — освещал яркий фонарь. Володя молча подвел Турецкого к машине и пальцем показал на маленький квадратик, напоминающий гайку, прижатый к днищу возле передней дверцы. Потом аккуратно, с заметным усилием оторвал и снова опустил на старое место. Посмотрел вопросительно, а когда Саша открыл рот, тут же прижал палец к губам и махнул кому-то рукой. Ровно и почти неслышно загудел где-то движок, а машина стала медленно опускаться на свои собственные колеса.

Володя снова махнул рукой, и они вышли из помещения наружу.

— Ну и что сей сон должен означать? — поинтересовался Турецкий.

— То, что в этой хреновинке — я уже встречал подобные штучки — смонтированы «маячок» с «микрофоном». Но эта модель довольно-таки устаревшая. Наша, отечественная. Есть поновее. Что же касается твоей, то «маяк» тянет до пяти примерно километров, а вот «микрофон» — берет не более трехсот метров. Пятьсот — это максимум, когда почти не слышно.

— Как там твои специалисты считают, — Саша кивнул себе за спину, — давно эта фиговина может у меня стоять?

— Погода последние дни мокрая… Когда у нас слякоть-то началась?