Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

Надо же, как повторяется история.

Я прыжками понёсся наверх.

И догнал незваных гостей на площадке второго этажа — бомж Андрей, бывшая часть Прежнего, и впрямь хорошо рассчитал время.

Хотя, если честно, я бы предпочёл встретить эту компанию на улице.

Тут было трое Слуг и уничтожитель. Любят же Слуги эту неуклюжую боевую единицу… видимо, их привлекают устрашающий внешний вид, генераторы силового поля и невидимость.

Впрочем, я теперь прекрасно видел его и без поисковых очков.

Они все были ускорены, включая Слуг. Уничтожитель вскинулся на задние лапы, протянув ко мне четыре передние конечности. Я увидел, как в инфракрасном диапазоне замерцали кистевые импланты, генерирующие силовое поле.

Интересно, как человек, пусть даже преображённый, может управлять шестью конечностями? Надо будет спросить у какого-нибудь монаха…

Я взмахнул рукой и швырнул свёрнутый комком плащ в уничтожителя. Тот дёрнул одной конечностью, и мой верный спутник развалился на две части.

— Я по вам соскучился, — сообщил я, хоть и не был уверен, что на такой скорости моё горло издаст понятные звуки.

А потом выбросил левую руку вперёд, мысленно впечатывая её в грудь уничтожителя.

Его отбросило к стене, дом вздрогнул, под потолком с яркой вспышкой перегорела лампочка, во все стороны брызнуло красным и бурым.

Уничтожитель опустил мохнатую голову, посмотрел на свою грудь. Там зияла дыра в форме моей ладони.

— Ты сам выбрал, — сказал я без всякой жалости. Прыгнул к нему, схватил за кисти — и почувствовал, как втягиваю энергию излучателей в органы, которых у людей не было и быть не могло.

Уничтожитель пялился на меня огромными мутнеющими глазами. Такая рана не должна была его убить, но, похоже, я обесточил весь комплект имплантов, а без них ему было очень хреново. Я отпустил монстра, и он осел огромной нелепой грудой: здоровенная мохнатая голова, голое тело, тонкие конечности…

— Мы никого не хотели убивать! — выкрикнул один из Слуг.

Я повернулся к ним, замедляясь. Напасть они не пытались, видимо, трезво оценивали свои шансы. Двоих я не знал, а вот третий был мне хорошо знаком.

— Ну привет, Гарри, — сказал я. — Вижу, живой и даже дорос до Слуги.

Юноша, которого идиоты-родители назвали в честь выдуманного волшебника, молчал. Шрам у него на лбу налился кровью, как и у книжного персонажа.

— Есть два варианта, — сообщил я, и они с надеждой уставились на меня. — Первый — быстрый и лёгкий. Второй чуть более долгий и куда более неприятный. Но в обоих случаях вы расскажете, кто вас послал и зачем вы сюда пришли.

Слуги переглянулись.

— Иван запретил приближаться к тебе, — сказал Гарри.

— Так, — подбодрил я. — И вы пришли к моим… Но вы же должны были понимать, что потом я вас всех убью!

— Он велел охранять твоих родителей и бывшую куколку! — выкрикнул другой Слуга.

Я с удивлением понял, что он говорит правду.

— Охранять?

Слуги закивали.

Так что же, Андрей ошибся? Слуги шли защищать мою семью, а не убивать или брать в заложники?

— Мы никого не убили, — сказал Гарри. Даже с каким-то вызовом.

Я смотрел на него. Андрей слышал не приказы, а мысли. То, о чём думали Слуги, когда шли сюда.

Но… они наверняка не рискнули бы нарушить приказ Прежнего. У них не сняты запреты на бунт. Они бы вломились в квартиру и заявили, что пришли защищать.

Поглощённый на Трисгарде смысл ожил во мне, и я понял Слуг, понял злобу, обиду, растерянность… и готовность выполнить приказ. Они бы действительно вошли и стали охранять. Ненавидя меня и всех, кто мне дорог, но Слуги охраняли бы их даже ценой своей жизни — так приказал Иван.

Конечно, это был бы незваный и неприятный визит.

Трое молодых парней, у одного из которых со мной личные счёты, и монстр, который вряд ли сохранил бы невидимость внутри квартиры. Весёленькая компания, то, что надо для двух стариков и девочки…

У Прежнего своеобразное чувство юмора.

И всё-таки это не повод бить во все колокола и командовать «беги со всех ног». Уж тем более — не повод их убивать.

— Берёте… этого… и выметаетесь отсюда, — сказал я. — Дверь сегодня же почините. Перед консьержем извинитесь и заплатите компенсацию, сколько скажет. Да… и в подъезде приберётесь. Сегодня же! Лампочку не забудьте сменить!

Кажется, Слуги не могли поверить, что так легко отделались. Двое схватили монстра и потащили по лестнице вниз. Гарри, к моему удивлению, задержался.

— Ты стал крутой, — отметил он, будто бы с укором.

— А ты не изменился, как был дрянью, так и остался, — ответил я безжалостно.

Он даже не обиделся.

— У каждого свой путь. Кому-то свезло больше, кому-то меньше. Каждый крутится, как может.

— Надеешься выслужиться до Прежнего?

— Вряд ли, я же не дурак, — ответил Гарри. — Но не все Избранные, знаешь ли. Когда это осознаёшь, то начинаешь на жизнь смотреть трезво.

— Пошёл вон, — сказал я. — А то вспомню, как погиб Виталий…

— Я-то при чём? — возмутился Гарри. — Это Ника командовала уничтожителями…

Но поспешил вниз.

Я смотрел вслед и думал — зачем же Андрей направил меня сюда? Причём так, чтобы я перехватил их в подъезде… во мне всё сильнее крепла уверенность, что он рассчитал всё точно.

Значит, я должен был что-то узнать или понять. Что-то важное.

Вздохнув, я пошёл по ступенькам вверх.

Ни одна дверь, что характерно, от грохота не открылась.

[1] Иосиф Бродский, «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…»

[2] Иосиф Бродский, «Прощай»

Глава восьмая

Прежде чем позвонить, я несколько секунд стоял у двери, держа палец на кнопке звонка.

Рановато ещё, конечно.

И жутковато.

Я вдруг представил, как приходили солдаты с войны. Те, кому повезло. У кого уцелел дом, кого дождались, в общем — кому было куда возвращаться.

Там, за спиной, остались кровь, боль и смерть.

А тебе повезло. Ты, в общем-то, целый (что у тебя в голове — никому не интересно). Ты пришёл к своей двери, стоишь и боишься войти. Там — родные, которые жили тяжёлой, но всё-таки не военной жизнью. Что они увидят в твоих глазах, а ты — в их?

Что я вообще могу им сказать, после Шогара и Трисгарда?

Я вспомнил Викентия и в очередной раз подумал, что он был прав. Даже будь Виталий жив, к нему вернулся бы не маленький ребёнок, а ускоренно выращенный Гнездом и Школой солдат с долгой и кровавой историей за спиной.