Если о нас узнают - Софи Гонзалес

Я подхожу ко входной двери дома Рубена и стучу. Минуту спустя она открывается.

На пороге стоит Рубен.

Мой парень.

Губы растягиваются в улыбке. Он тоже улыбается в ответ. Я быстро целую парня в губы и захожу внутрь. Рубен живет в частном охраняемом районе, поэтому я знаю, что папарацци нам не угрожают, по крайней мере, внутри. Даже если у кого-то есть камера дальнего обзора, они не смогут продать фотографию, иначе на них подадут в суд.

– Я скучал по тебе, – произносит он.

– Я тоже по тебе скучал.

Рубен поглаживает мою руку.

– Хочешь содовой?

– Да, пожалуйста.

Мы оба берем диетическую колу и выходим на веранду. Остальные, включая Энджела, уже здесь, а отец Рубена жарит что-то на барбекю. Пахнет дымом и чем-то вкусным. Джон и Энджел сидят на садовой мебели и смотрят на бассейн. Энджел слегка улыбается, прежде чем неловко встать со своего места. Я замечаю золотисто-черный гипс Versace на руке, где был сложный перелом. Я даже не знал, что такие делают. Может быть, он создан на заказ.

– Вот он! – восклицает парень. – Наконец-то.

– Привет.

Энджел обнимает меня, а Джон поднимается, засунув руки в карманы. Рана на виске Энджела, кажется, почти зажила, но я подмечаю, что он все еще ходит прихрамывая. Хотя, не считая этого, он выглядит здоровым. Я обнимаю Джона, а затем жму руку отцу Рубена. Вероника просто кивает мне.

Наконец-то мы все рядом.

Saturday снова в сборе, впервые с тех пор, как тур отменили.

– Как дела? – спрашиваю я Энджела, когда мы садимся.

– Лучше не бывает. А у тебя?

Я немного удивлен, что он ведет себя как ни в чем не бывало после нашего последнего разговора. Но это Энджел. Я гляжу на Джона, чтобы узнать, разделяет ли он мое мнение, но парень не смотрит в мою сторону.

– Не могу пожаловаться.

– Еще бы, – говорит он, переводя взгляд с меня на Рубена и поигрывая бровями.

– Еда готова, – заявляет отец Рубена, явно желая сменить тему. – Подходите и накладывайте.

Он приготовил кучу грибных бургеров, а также множество гарниров и соусов без мяса, потому что сейчас он вегетарианец. По словам Рубена, он постоянно сидит на диетах, но все они длятся не больше месяца.

После обеда мы все идем в домашний кинотеатр, чтобы посмотреть видео Overdrive. Родители Рубена, даже не спрашивая, оставляют нас вчетвером. Это стало нашей традицией с самого первого клипа. Джон нажимает на кнопку в телефоне, и на экране проектора появляется первый кадр с неоново-красным словом «Overdrive» на фоне ночного неба.

– Готовы? – спрашивает Джон.

– Подожди, – произносит Энджел. – Сначала я хочу кое-что сказать.

Мы все резко замолкаем.

– Ну же, – говорит Энджел. – Я только что прошел курс реабилитации, я не при смерти.

Джон скрещивает руки.

– Просто реабилитация, да? Ничего особенного?

– Я скажу об этом позже. Но сначала я хочу извиниться перед тобой, Джон.

Джон выпрямляется и выжидающе поднимает брови.

– Я вел себя… Очень дерьмово по отношению к тебе. Мой психотерапевт называет это неконтролируемым гневом. Кто бы мог подумать?

Джон мнется возле телевизора, явно не зная, что делать и куда деть свои руки. Внезапно меня осенило. Не припомню, чтобы Энджел когда-либо раньше извинялся.

– Ты сказал, что ненавидишь меня, – отвечает Джон.

– Я не ненавижу тебя. – Энджел кусает губу. – Я люблю тебя. Я люблю всех вас. Я просто… Все было так хреново. Я был зол и чертовски напуган, и я думал, что ты хочешь причинить мне боль. Я не понимал истинной причины. Честно говоря, мне понадобились недели, чтобы осознать это. У меня было много времени на раздумья. – Он слабо улыбается. – Это не оправдание, и вы не должны меня прощать. Я бы, наверное, не простил. Но я безумно сожалею о том, что сказал в тот раз.

Джон долго смотрит на Энджела, рассматривая того с головы до ног. Его выражение лица настолько бесстрастно, что я начинаю задаваться вопросом, не зашел ли Энджел слишком далеко. Может быть, для Джона это было непростительно.

Затем выражение лица Джона меняется.

– Я скучал по тебе, – говорит он. – Я так рад снова тебя видеть, чувак.

Энджел вскакивает на ноги так быстро, как только может с его хромотой, и парни крепко обнимают друг друга.

Обхватив Джона руками, Энджел смотрит на нас через плечо.

– И вы двое. Черт. Знаю, что я был настоящим козлом во время всего тура, и я знаю, что сорвался. Это подпортило вам обоим жизнь. Простите меня. Черт возьми, я сожалею обо всем этом.

– Все в порядке, – отвечает Рубен. – Но спасибо за извинения.

– Да, спасибо. Ты настоящий говнюк, – добавляю я с ухмылкой.

Энджел отходит от Джона.

– Дело в том, что наркотики были даже не для развлечения. Я принимал их, чтобы перестать чувствовать постоянную критику и контроль, но все пошло не по плану, и я не мог остановиться. Когда тебе удается завязать, так трудно говорить об этом в трезвом состоянии.

Не хочу принимать наркотики, но я понимаю мотивы Энджела. Если бы я мог принять таблетку и остановить ощущение постоянного, непреодолимого давления, хотя бы на мгновение. Это манит.

– Эй, у меня серьезный вопрос, – говорю я, поворачиваясь к Энджелу. – Когда ты был под кайфом, ты сказал что-то о том, что хочешь, чтобы тебя звали Ричи. Нам так тебя называть? Потому что мы можем.

Парень кажется ошеломленным.

– Я реально это сказал?

– Да.

Он обдумывает услышанное, затем пожимает плечами.

– Я не знаю. Мне вообще-то нравится, когда меня называют Энджелом. Огорчает, что у меня не было права голоса при выборе. Мне просто сказали, что это мое новое имя, и точка.

– Ты уверен? – спрашивает Рубен. – Мы можем звать тебя так, как ты захочешь.

– О нет, я уверен. Да и какую поп-звезду зовут Ричи? А теперь давайте посмотрим клип, больше никаких признаний от меня.

Джон смеется и нажимает кнопку Play.

Камера увеличивает изображение сквозь слово Overdrive и показывает красивый, залитый неоновым светом ночной город. Затем появляется кадр, на котором Джон, Рубен и я, одетые в футуристические гоночные комбинезоны, готовимся к началу гонки. Джон разговаривает с до смешного сексуальным гонщиком. Рубен сидит на переднем сиденье и читает книгу «Как победить в гонках», а я вожусь с двигателем. Мой комбинезон свисает вниз, и видна лишь черная майка, все тело измазано маслом.

– Ты выглядишь сексуально, – шепчет Рубен.