Забытый замок - Антонина Клименкова

— Совершенно верно. Только у нас наоборот — согрешивший праведник ценнее тысячи грешников.

Я задумалась. Вот ведь политика! И тем, и другим до лампочки свои постоянные приверженцы — дай отобрать друг у друга клиента! Оказывается, вот она какая — борьба Добра со Злом…

— Послушай, Тони, вот ты охотишься на вампиров, маньяков. А избавление мира от разных мафиози, коррупционеров, бюрократов и шантажистов в твои обязанности не входит?

— Ну, во-первых, за всеми перечисленными тобой злодеями охотятся наши светлые коллеги. А во-вторых, большинство этих типов — наши агенты. У остальных имеются лицензия и наблюдатель от конторы. Другое дело, если лицензии нет, — вот тогда это мой профиль.

Заложив руки за голову, Энтони откинулся назад — мне пришлось сделать то же самое. Ой, хорошо! Только так и заснуть можно…

Близился рассвет. Небо становилось все светлей и ярче. Звезды постепенно исчезали, растворялись в прозрачной синеве. На востоке несмело поднималось утро: густая синь небосвода бледнела в голубизну, потом окрашивалась нежной зеленью. Над самым горизонтом засветилась желтая полоска.

Стали просыпаться птицы. Захлопали крыльями, зашевелились в кудрявых кронах. Прямо над головой качнулись ветви, зачирикала какая-то невидимая звонкая пичужка. И с высоты мне на футболку спикировало толстое, длинное, жирное, мохнатое, зеленое чудовище!

— А-а-а!!! — заорала я голосом морской сирены с американского авианосца. — Тони!! Спаси!!! Убери с меня это ЧУДИЩЕ!!

— Спокойно!! Не дергайся! И прежде всего замолчи.

— А-а-а!!! Не могу!! Оно по мне ползает!.. — И слезы градом посыпались из моих глаз.

— Это всего лишь гусеница, — успокаивающим тоном заверил меня Энтони. — Вот посмотри, ее уже нет. Я ее выкинул, и сейчас ее слопают на завтрак птички. А если не слопают, она станет симпатичной бабочкой. Ну перестань, вытри слезы…

— Не могу, — всхлипнула я. — Она такая мохната-ая-а…

И тут Энтони сделал такое, от чего у меня не только слезы высохли разом, но и вся я остолбенела. Он обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы.

Минуту я боялась вздохнуть, шевельнуться и открыта глаза.

— Ты это чего? — выдохнула я наконец шепотом. — Я этого не хотела, я совсем о другом думала…

— Я знаю, — ответил он тихо, — я хотел.

Что? Я не могу поверить своим ушам!

— Я хотел вернуть долг, — поправился Тони.

— Ах, ты в этом смысле… Но это было вовсе не обязательно. Все-таки тогда упал вертолет, а сейчас — всего лишь гусеница…

— Извини. Просто я подумал, когда еще следующего вертолета дождались бы…

Солнце еще не показалось, но оно было уже совсем близко. Лучи его расцветили легкие кружева облаков всеми оттенками золота, спелых персиков и майских роз. Отражаясь от неба, свет нежным сиянием опускался на землю, окутывая, наполняя воздух, растворяя в себе тени.

Трещит будильник —

На самом интересном…

Кыш, нечистая!

Хокку неизвестного русского автора

11 августа, к вечеру ожидается полнолуние

Утром я проснулась оттого, что по мне снова прошли мягкие лапы. Хотя, пожалуй, это было уже не утро, а скорее полдень. Впрочем, немножко поваляться в постельке…

Вдруг раздался грохот. Князь, сидевший рядом на подушке, единым духом прыснул из комнаты. А я, судорожно вцепившись в одеяло, вскочила на ноги и вжалась в бархатные драпировки балдахина. Не прекращая визга, я поняла, отчего весь шум: кто-то вылетел из шкафа, едва не снеся с петель дверцы, и, пулей срикошетив об камин, рухнул перед кроватью.

Из-за двери выглянула любопытная мордочка Князя. С моей позиции тоже ничего не было видно. Поэтому я решительно завернулась в одеяло и осторожно подошла к краю.

— Эй! Что ты тут делаешь?! — воскликнула я. — И чего ты потерял в моем шкафу?

— В каком еще шкафу? — хрипло спросил Энтони, держась за голову.

Именно его графское сиятельство и оказался виновником всего грохота.

— Ты что? Ты пьян? — изумилась я.

Ополовиненная бутылка джина в его руке навевала вполне определенные подозрения.

— С чего ты взяла? — Собравшись с силами, он сел, прислонился спиной к кровати. И на бутылку посмотрел, как будто в первый раз видит. — Не-е… Это не выпивка, это средство для опытов.

— И с чем же ты экспериментируешь? — спросила я, не скрывая в голосе ехидства. И вместе с одеялом сползла рядышком, на пушистый прикроватный коврик.

Но Тони и ухом не повел, завернул поплотней пробку.

— Что-то я проголодался… Венер, пошли, пожуем чего-нибудь?

Ужасно романтично начинается день! Не успела я проснуться — как парень моей мечты падает к моим ногам, а потом приглашает позавтракать тет-а-тет!

Когда я оделась и спустилась вниз, на кухне вовсю разгорался межклассовым конфликт, слышный во всем замке.

— Господин граф, позвольте, я накрою в столовой!

— Отстань, пожалуйста.

— Но, господин граф, хозяину замка не пристало кушать на кухне!

— Уймись, прошу тебя. Раз я хозяин, мне все пристало. Ты только отстань…

— Господин граф, ну что вы делаете?! Позвольте, я вам приготовлю…

— Да не надо мне ничего готовить! Я сам все сделаю. Брысь с глаз долой! Иди лучше кошек накорми.

— Уже накормила, господин граф.

— Всех? Точно? Вот иди и проверь!

С изгнанной нимфой я столкнулась в дверях. Покрасневший кончик носа и мокрые глаза говорили сами за себя. Причина ее огорчения выяснилась сразу же: вместо того чтоб заказать к завтраку какой-нибудь изысканный фуагра-аля-кутюр, Энтони вооружился поварским «палашом» и накрошил бутербродов!

— Нет, Венера, ты погляди! — воскликнул он, потрясая оружием кухонного назначения. — Хороша помощница! Кофе она варить не будет, потому что вредно. Бутерброды не ешьте — всухомятку нельзя. Во всем хозяину надо перечить!

— Ты задел ее профессиональное самолюбие, — сказала я, утащив из-под ножа дольку помидора. — Ты ничего не понимаешь — ты предпочел кулинарному искусству суррогат фастфуда.

— Это она ничего не понимает, — проворчал Тони.

Да, то были бутерброды. Но зато какие! На тонкий ломтик хлеба клался кусочек ветчины, который поливался майонезом, потом шло колечко помидора, которое накрывалось ломтиком сыра, и сверху все посыпалось зеленью. И все это он отправил в разогретую духовку — целый противень.

Покидав оставшиеся продукты обратно в холодильник и смахнув со стола крошки, Энтони уселся на широкий подоконник и сказал: