Воспоминание - Джуд Деверо

Она погладила ее по щеке.

– О том, что ты хорошенькая, я тоже расскажу. Наверное, когда я закончу говорить, он уже подпишет брачный контракт. Да что там «наверное», я в этом просто уверена! – Она расхохоталась. – Подумай-ка, Эдит, о том, что в это самое время через год ты, может, уже будешь носить собственного ребенка. Как тебе нравится такая мысль?

Слова застряли у Эдит в горле. Ее руки задрожали, слезы готовы были пролиться. Боже, жить в собственном доме, управлять собственным хозяйством! Собственный муж, собственный ребенок!

– Я… Я, конечно же, сохраню тайну. Я прослежу, чтобы молодого человека обучили всему, что надо, и что… – Нет, нельзя называть Калли по имени, а то сразу же вспоминается, что это ее сестра. – Чтобы ее отправили в Ядовитый Сад.

– Ну вот и хорошо. – Алида поцеловала дочь в щеку. – Я рада, что мы договорились. Все, можешь идти, – внезапно сказала она. Наконец Алида получила от Эдит то, чего хотела: слепое послушание.

Позже наедине с Пенеллой, которая уже четыре дня непрерывно только и делала что ела, Алида сказала:

– Потом надо будет все-таки поискать мужа для Эдит. Напомни, чтобы я не забыла. Конечно, трудновато будет. Кто на нее польстится, когда она вся сморщенная, как прошлогоднее яблоко…

– М-м-м, – ответила Пенелла. Ее рот был слишком забит, и ничего другого сказать она не могла.

– Да ты и в самом деле красавец, – сказала Алида Талису, смотря на него снизу верх. Сегодня утром она оделась тщательнее обычного. Ей предстояло встретиться с молодым человеком один на один в первый раз с тех пор, как он появился в Хедли Холле. Когда она его увидела, на какой-то момент ее охватила зависть. Ну почему крошечная темная девочка могла родить такого красавца? Почему у Алиды сыновья такие хрупкие? И как такой сын мог появиться у такой свиньи, как Гильберт Рашер?

При взгляде на Талиса казалось, что от него словно исходит свет. Даже если бы ей это не повторяли много раз, она и сама бы поняла, что этот человек скорее умрет, чем предаст то, во что верит. Он был похож на героя старинных сказаний о рыцарских подвигах, о рыцарях и королях, слишком прекрасных для этого грешного мира. Вздрогнув, она вспомнила, что еще давно заметила – во всех старинных историях прекрасные герои всегда умирают молодыми.

– Вы плохо себя чувствуете, – мягко сказал Талис, потом его молодая и сильная рука подхватила ее под руку. Он подвел ее к креслу, и, усадив, опустился рядом с креслом на колени и заглянул ей в глаза. Так, как на нее смотрел он, на нее никогда не смотрел никто из ее собственной семьи.

Потом он укутал ей ноги пледом и раздул огонь в камине. Когда он вернулся к ней и опять тревожно заглянул в глаза, она поняла: этот мальчик каким-то образом узнал, что она умирает. Ей неудержимо захотелось, чтобы он и вправду был ее сыном.

Она, как могла, старалась сохранить спокойствие. Она не имеет права поддаваться жалости к себе. Через несколько месяцев ей предстоит встретиться с Создателем. До этого надо успеть еще многое сделать. Она не могла допустить даже мысли, что ей придется предстать перед Господом, оставив своих детей нищими.

– Подойди, сынок, – слабым голосом произнесла она. – Сядь рядом. Дай я посмотрю на тебя.

Он тотчас сел подле нее, у ее ног. Она повернула его голову лицом к свету. Прекрасная кожа, великолепные зубы, открытые и честные глаза.

Она убрала руки.

– Ты просил позволения жениться на Калласандре…

– Да, – сказал он. – Я во всем мире больше ничего так не хочу. Калли… это… – Он заколебался и покраснел, потом отвел глаза и стал смотреть на огонь.

– Она ведь еще очень молода.

– Не так уж она молода, – улыбаясь про себя, заметил он.

Алида почувствовала, как внутренне он убежден, что имеет на это полное право. Она нежно произнесла:

– Ты – мой сын, которого я всегда желала и которого я чуть не потеряла навсегда.

Талис нахмурился:

– Но ведь есть же еще Филипп и Джеймс.

– Да, разумеется, – быстро ответила она. – Они добры и хороши во всем. Но ведь для женщины неважно, сколько у нее детей – если она теряет одного, она никогда не перестает сожалеть о нем. Ты знаешь, что мои волосы поседели в тот день, когда произошел этот пожар? Ты знаешь о том, что эта потеря нас обоих, и меня и твоего отца, свела с ума? Твой отец так никогда полностью и не оправился от этого.

– Да, я слышал, – тихо ответил Талис. Она погладила его шелковистые волосы, погрузила пальцы в его кудри. Когда-то в своей жизни она была способна на большую любовь. Если бы она с самого начала смогла родить своему мужу такого сына, как этот, ее жизнь сложилась бы совсем по-другому…

– И теперь, сразу после того, как мы тебя отыскали, ты опять исчезаешь? Женишься и покидаешь нас?

– Но если вы пожелаете, мы можем жить и здесь.

Она улыбнулась:

– Когда ты женишься, ты уже не обратишь на меня ни капли внимания. Молодые мужья способны думать лишь об одном: что дома их ждет молодая жена и постель.

Услышав это, Талис незаметно усмехнулся, глядя в огонь. Было ясно видно, чем заняты все его мысли: тем, как он обнимет свою возлюбленную и поцелует ее. Поняв это, сердце Алиды еще более очерствело. Можно подумать, она не была когда-то такая же! Нет! И она раньше мечтала о том же, о чем думает этот мальчишка сейчас. А как повернулась ее жизнь? Ха! Поцелуи – это все ненадолго. Что надолго, так это собственность.

Некоторое время они молчали. Они были в комнате одни: Талис сидел на полу, Алида – в кресле, откинувшись на спинку. В комнате не было света – только огонь в камине освещал их лица своими бликами.

– Тебе известно, что я умираю? – тихо спросила Алида.

– Да, – ответил он, не глядя на нее.

– Как ты узнал?

– Вы забываете, что я рос не здесь, не в богатом доме. Я жил в деревне… Приучился ухаживать за животными. У них ведь только по глазам можно увидеть, когда им больно. Ну, и я привык им заглядывать в глаза.

– Об этом знают только три человека: ты, моя служанка и та гадалка, которая мне предсказывала будущее. Она говорит, что я проживу еще не более двух лет.

Талис подождал, что она скажет, но она молчала. Тогда он взял обе ее нежные маленькие ручки в одну свою – большую и смуглую – руку.

– Ты поможешь мне? – произнесла она тихим умоляющим голосом.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– О, милый сын! Мне так не хватало тебя! Я никогда не видела – и уж не увижу – тебя младенцем, не посмотрю на то, как ты делаешь первые шаги. Я не воспитывала тебя, как остальных своих детей. – Она изо всех сил сжала ему руку. – Ах, Талис, я так люблю своих детей, что становлюсь в отношении них страшной собственницей! Я просто не выношу, когда мои дочки выходят замуж и уходят от меня.