Записки успешного манагера - Эмилия Прыткина

Приключения арабов в Украине

Мабруз и Мшик прибыли в аэропорт города Киева Борисполь из города Бейрута морозным февральским вечером. За месяц до этого события отец Мшика сидел во дворе своего дома в Сараханде и смотрел на небо, как вдруг мимо прошел сосед Джихад.

— Мархаба, Саид, — поприветствовал соседа Джихад.

— Мархаба, киф хек, киф сохтек? — поинтересовался Саид.

— Да все хорошо, от сына письмо получил, — ответил Джихад и присел рядом.

— Как он там? — спросил Саид.

— Хорошо, учится, нравится ему. Говорит, красивый город Москва. Отправь и своего, взрослый ведь уже парень, — посоветовал Джихад.

— О-о-ох, далеко это, страшно, а вдруг что случится?

— А ты его в Харьков пошли к Исаму, он за ним присмотрит. Скоро доктор Мабруз туда собирается, вот и пусть едет вместе с ним.

— Ладно, подумаю, — ответил Саид и пошел домой.

Думал Саид три дня и три ночи, советовался с соседями и на третий день за обедом позвал своего младшего сына Мшика и сказал:

— Ты, сынок, уже взрослый, жениться тебе пора.

— Пора, папа, — молвил Мшик, который к тридцати годам так и не решился познакомиться ни с одной девушкой, и потупил взор.

— Я вот что думаю, сынок. Люди мы небогатые, вот если бы ты поучился, стал образованным человеком, глядишь, все бы и наладилось. И соседи сказали бы: «Смотри, какой сыну Саида, образованный, за границей учился, умный человек».

— В Америку поеду? — обрадовался Мшик.

— Америка далеко, да и дорого, а вот есть такой город Харьков в Украине, там Исам из Рабака работает в фармакадемии, вот туда тебя и отправим. Чем ты хуже сына Джихада? Выучишься, приедешь, откроешь аптеку, женишься, все у тебя будет хорошо.

— Поеду в Харьков, поеду, — закивал головой Мшик, который слышал об Украине много хорошего, в частности то, что там много красивых девушек, с которыми можно познакомиться прямо на улице.

— Тогда собирайся, я с доктором Мабрузом поговорю, вместе полетите.

— Полетим, — обрадовался Мшик и стремглав помчался по пыльной улице рассказывать новость друзьям.

Мать Мшика — Аиша, узнав о том, что отец решил отправить любимого сына в далекую неизвестную страну, завыла в голос. Мшик мать утешил и объяснил, что, когда он вернется из Украины образованным человеком и станет аптекарем, она будет самой уважаемой дамой в квартале. На следующий день Аиша побежала по соседям выяснять, что же собой представляет Украина.

— Это рядом с Москвой, — заявила соседка Гайда. — Все там хорошо, только вот холодно. На вот, возьми, сын привез, пригодится твоему.

Домой Аиша вернулась с парой валенок, изъеденных молью, и потрепанной заячьей шапкой-ушанкой и стала собирать чемоданы.

В это же время Мабруз, который к медицине не имел совершенно никакого отношения, но тем не менее звался доктором, сидел на веранде после полуденной молитвы и объяснял жене, для чего ему вдруг ни с того ни с сего понадобилось поехать в Украину Цель визита заключалась в следующем: наладить бизнес по производству одноразовых салфеток со специальной пропиткой, хорошо помогающих в жару, и укрепить авторитет исламской общины Ливана.

— Говорят, там холодно, зачем им твои салфетки? — вздохнула жена Мабруза, поправляя хиджабу[4].

— Ну, не всегда же там холодно, бывает и жарко, к тому же община — дело святое.

— Святое, — вздохнула жена и пошла кормить младшего сына.

В аэропорт Мшика провожала вся семья: пять сестер с детьми и мужьями, папа, мама и дедушка с бабушкой, Мабруза не провожал никто.

— Ты, сынок, главное, если встретишь на улице медведя, растопырь руки и ноги и громко кричи: он испугается и убежит, — вздохнула Аиша, узнавшая о том, что медведи в Украине разгуливают прямо по городам, от соседки Гайды, а та, в свою очередь, слышала об этом от брата Имада.

Мшик пообещал маме выполнять ее наставления, поцеловал всех родичей и сел в самолет, Войдя в самолет, Мшик первым делом снял обувь и поставил ее на полку над головой.

— Ты что творишь? — возмутился Мабруз.

— Ну, некрасиво по ковру в туфлях ходить, — ответил Мшик.

— Надень немедленно, — зашипел Мабруз. — Здесь можно и в туфлях.

Мшик вздохнул, но туфли надел. Самолет стал набирать высоту, у Мшика, прежде ни разу не летавшего в самолетах, закружилась голова и задрожали колени. Доктор Мабруз, который уже успел слетать в Африку и наладить бизнес по производству одноразовых салфеток, похлопал Мшика по плечу и посоветовал ему заснуть. Мшик долго крутился в кресле, смотрел в иллюминатор и теребил дремавшего Мабруза, то и дело выкрикивая:

— Уаллахи Мабруз, такого я еще не видел!

— Еще и не такое увидишь, спи уже, — усмехнулся Мабруз.

Мшику спать не хотелось, он заказал себе сладкой газировки, потом еще газировки, и еще газировки, и кофе и только после этого откинулся на спинку кресла и захрапел.

Рейс Бейрут-Киев задерживался на полчаса.

Эмилия Маратовна стояла в зале ожидания и грызла ногти. За неделю до этого она устроилась на работу к Исаму Шмони, и теперь ей предстояла миссия чрезвычайной важности: встретить Мшика и Мабруза в Борисполе, привезти в Харьков, поселить в квартире и заняться обустройством их быта.

— Они ни слова не понимают по-русски, — сказал Исам. — Мабруз немного знает английский.

— Хорошо, — ответила Эмилия, помнившая уроки английского со времен поступления в институт, купила русско-английский разговорник и занялась углубленным изучением языка.

В свою первую в жизни командировку Эмилия Маратовна поехала вместе с маман, которая заявила, что не отпустит дочь одну в незнакомый город встречать незнакомых людей. И пока маман сидела в кресле и читала газетку, Эмилия Маратовна черным маркером выводила на ватмане имена прибывающих товарищей.

Наконец самолет произвел посадку. Мшик ступил на украинскую землю, и сразу же в лицо ему ударил холодный ветер. Мшик, который по такому торжественному случаю надел купленный отцом накануне костюм с галстуком, поежился, хитро улыбнулся, достал из сумки шапку-ушанку и нахлобучил ее на голову. Потом немного подумал, снял туфли и надел валенки. Мабруз валенок и ушанки не имел, а посему достал платок в клеточку, обмотал голову и быстро-быстро засеменил по снегу в лакированных туфлях и сером плаще. Эмилия Маратовна стояла в зале ожидания с огромным плакатом и тупо улыбалась выходящим арабам. Те улыбались в ответ, но почему-то не подходили. Спустя сорок минут она увидела двух весьма странных людей. Один, долговязый, в костюме при галстуке, в драной заячьей ушанке и валенках имел довольный вид; другой, толстый и маленький, обмотанный странным платком, подпрыгивал на месте и потирал руки.