Капитан Пересмешника - Мира Вольная

Именно так. Мертво. Это место казалось застывшим во времени, не живым.

Каким-то больным.

Как только мы подошли к кромке воды, пираты, сопровождавшие нас, принялись разбивать временный лагерь.

— Как мы до него доберемся? — тихо спросил я.

Калисто ничего не ответила, залезла в карман, достала металлический стержень, по форме напоминающий волну, и дунула. Высокий, резкий и писклявый звук разнесся над пляжем и деревьями, заставив взлететь стайку птиц, а меня поморщиться. Слишком тонким было звучание свистка, почти болезненным для волчьих чутких ушей. Медленно забурлила вода у берега, пена вытянулась в широкую линию, и из океана появилась мраморная дорога, облепленная ракушками и кораллами, с выбоинами и наростами.

Птичка сделала глубокий вдох, сжала кулаки, напряглась. Ее волнение и непонятное отчаянье хлестало плетью.

— Кали? — и будто стена, тут же отгородила меня от ее эмоций. Прозрачная водяная стена.

— Пойдем, — сказала капитан на выдохе, срывающимся шепотом, резко передернув плечами. — Идемте! — повторила уже громче и первая ступила на мокрую тропу. С нами пошли только Калеб, Сайрус, Вагор и Тим, несущий корзинку с едой.

Мы последовали за капитаном. Под ногами мерзко хлюпали лужи, и скрипел песок, разлетались на осколки раковины, когда кто-то по неосторожности на них наступал, едкий соленый ветер, казалось прилипал к коже.

Мы поставили сундук сбоку у подножия статуи, коленопреклоненная Ватэр вблизи смотрелась ничуть не лучше, чем издали. Она так же, как и все в храме, была словно искусана солью и ветрами океана, щербатая и угловатая, только протянутые руки остались ровными и нетронутыми временем и стихиями.

Кали присела возле сундука, обернулась к нам и улыбнулась, глядя мне в глаза, принимаясь снимать защиту и глушилки. Лучи текли медленно, водная гладь оставалась практически неподвижной, а я стоял и смотрел, как словно шелуха опадают с сундука плетения, одно за другим. Ветер, вода, земля, огонь, заклинания смерти и металла, крови и жизни. Гребаный ящик был обмотан ими, словно тугими цепями. Они искрились и тускло мерцали, вспыхивали, чтобы тут же погаснуть, таяли искрами на серо-желтом полу, и чем меньше их оставалось, тем тяжелее становилось нам. Огромная мощь осколков, несдерживаемая больше ничем, резонировала в воздухе, скрипела на зубах.

Спустя сорок лучей, уставшая Калисто опустила руки и прислонилась спиной к одной из колонн, махнув мне рукой на деревянный короб.

— Знакомься, — криво улыбнулась девушка.

Я осторожно встал на одно колено рядом с сундуком, хаос опутал меня облаком, впитывая окружающую магию, защищая меня от нее. Поднял крышку и задохнулся от безумия стихий внутри. Заключенные в нрифтовые ободки, разные по размеру и форме, с гладкими, острыми, кривыми и ровными краями, они содержали в себе чистую энергию.

— Это…

— А ты думал, из чего состоит душа океана? — поморщился Калеб, отступая от меня на шаг. — Здесь смерть, жизнь, вода, земля, огонь, металл, свет и мгла. Все, из чего состоит океан. Всего двадцать семь. Даже лед.

— Кали, ты говорила, они резонируют друг с другом, они не взорвутся, если я начну их соединять?

— Только если соединишь не те. Стены храма сдерживают их в какой-то степени, сундук и нрифтовые кольца тоже, не снимай их, пока не будешь уверен, — ответила капитан, проведя рукой по волосам, я кивнул, рассматривая осколки.

— Мне собирать звезду?

— Я не знаю.

— Никто не знает, — пожал плечами Сайрус. — Легенда о Ватэр, всего лишь легенда, ей нельзя доверять полностью.

Вагор подошел к статуе, достал из пространственного мешка огромную, гладкую нрифтовую доску и положил на протянутые руки богини.

— Вот так.

— Вы мне мешаете, — пробормотал я. — Без обид, но лучше вам уйти.

— Я понимаю, что ничем тебе помочь не смогу, если останусь, но идея мне не нравится, — кивнула Калисто Тиму, и тот поставил рядом со мной корзину.

Сайрус и Калеб направились назад к мосту, Вагор подождал Тима и вместе они тоже ушли. Я смотрел на капитана.

— Мы останемся на берегу. Я и наг с эльфом, — запустила она руку мне в волосы, осторожно гладя затылок. — Не знаю, что случится, когда ты соберешь артефакт, но время у тебя есть…

— Ты все еще ничего не хочешь мне сказать?

— Хочу, — склонилась сапсан ниже. — Я верю тебе, большой сильный парень, — ее губы коснулись моих в легкой ласке. Как сон, а не поцелуй, скорее мираж, чем реальные ощущения. Сладкий и очень осторожный. Кали отстранилась через несколько вдохов, провела по моей щеке рукой и ушла, а я закрыл глаза и полностью отдался во власть хаоса. Стихия поможет. Покажет, с чего нужно начать.

Тонкие нити моей силы, как водоросли опутывали один осколок за другим в поисках нужного, какие-то ощущались лишь легким ветром, какие-то бились током, какие-то чувствовались влажным песком на коже или заставляли мерзнуть кончики пальцев. Я смотрел и перебирал, стараясь ни о чем кроме них не думать.

Ну, где же ты, самый первый?

С чего мне начать?

Восстановление артефактов, это как распутывание узлов, как создание заклинания из чужой магии, как настройка смеллы — главное найти начало, главное уловить суть.

Я понимал, что за один день едва ли все соберу, не соберу и за два, вот дней пять в самый раз. Слишком много в них магии, слишком уж она сопротивляется.

Я коснулся следующего осколка.

Ну же, спой мне, душа океана.

Но осколок отозвался легким покалыванием, слегка обжег. Почему они так сопротивляются, разве они не части единого целого? Или стихии так долго были врозь, что не помнят, что когда-то были вместе? Или…

Или я смотрю на них не так?

Надо полностью отпустить хаос, дать ему волю, позволить действовать самому. Энергии виднее, в конце концов.

Мелкие капли пота стекали по вискам, затекли ноги и спина, голова была тяжелой и пустой, я снимал запреты, высвобождал свою силу. И стихия отозвалась, темно-фиолетовой вспышкой брызнула вокруг, меняя реальность под себя, сворачиваясь в вихри и спирали, смешивала и искажала восприятие.

Красок не было, звуков не было, даже биения собственного сердца не было.

Лишь хаос. Какофония звуков и оттенков, брызги темного и светлого, разрушение для созидания.

Новый всплеск, дрожит мое тело, мне кажется, что я куда-то проваливаюсь, или взмываю вверх, или просто бестолково барахтаюсь на одном месте. Я не ощущаю под собой нагретого солнцем мрамора, а руки не чувствуют того, к чему прикасаются, я вишу в фиолетовом мареве, почти не осознавая себя и только волк внутри еще хоть как-то связывает меня с реальностью. Я вижу его напротив, он твердо стоит в этом ничто, его шкура из черной стала почти сапфировой, шерсть превратилась в туманные щупальца, глаза горят чистым светом.