Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн

— Для меня?

Он опускает голову.

Я беру ветки и, не теряя ни секунды, срываю одну ягоду и закидываю себе в рот. Она сладкая, такая же сладкая, как те конфеты, которые Джиана приносила из Тарекуори. Сок растекается по моему языку лужицей истинного наслаждения. Вероятно, это из-за сильного чувства голода, но я всё равно нарекаю эти ягоды «Самым изысканным деликатесом Люса».

Я срываю каждую розовую ягодку, даже сморщенную, и уже начинаю подумывать о том, чтобы обглодать ветку в надежде, что её сок окажется сладким, как нектар. В конце концов, я решаю, что не стоит вести себя как дикий зверь с костью в зубах. Вместо этого я тяну за поводья и предлагаю ветку и листья коню. Он нюхает ветку, после чего берет её из моих рук и начинает жевать.

Я уже видела, как конь лизал высокую каменную стену, чтобы собрать влагу, проступающую между камнями, но я ещё не видела, чтобы он что-то ел. Если только Морргот не покормил его, пока я спала.

Я не могу поверить, что спала верхом на коне.

Не могу поверить, что вообще еду верхом.

Только солдаты и чистокровные фейри ездят на лошадях.

Это было одним из любимейших занятий мамы в детстве, когда она росла в Тареспагии. Она каталась на своём драгоценном мерине по пляжу или по роще, принадлежавшей моей семье и известной во всём королевстве.

Ропот так неожиданно останавливается, что моё тело подается вперёд. Нахмурившись, я обвожу взглядом искусственную канаву, после чего пытаюсь заглянуть за её край, но это можно сделать, только если я встану на седло.

Ворон совершает головокружительные круги у меня над головой, а острые уши Ропота двигаются взад-вперёд. Что-то определённо происходит.

Что-то, что могут ощущать только животные благодаря своим непревзойденным чувствам.

— Что происходит?

У меня в голове возникает образ ущелья, оно заполнено громким бушующим потоком, природным запахом мокрой земли и сверканием, исходящим от железного ворона.

Мы на месте.

ГЛАВА 46

Морргот приземляется на край канавы. Он, должно быть, подозвал Ропота, потому что конь подходит к нему и прижимается своим большим телом к влажной стене, покрытой мхом. Я понимаю, что мне надо встать на седло и самостоятельно выбраться из расщелины.

Как жаль, что у Ропота нет крыльев.

Я начинаю жалеть об этом ещё сильнее, когда пытаюсь вытащить ногу, зажатую между ним и стеной, и судорога сковывает каждую мышцу моего бедра.

Я издаю стон, медленно поднимая ногу, а затем ещё один, более громкий, когда подтягиваю вторую ногу вверх и ставлю её на седло. Солёный пот выступает над моей верхней губой. Подумать только, вся эта боль возникла из-за сидения!

Я прижимаюсь ладонями к стене, поворачиваюсь к ней лицом и облизываю губы. После чего сжимаю зубы и заставляю своё больное тело принять стоячее положение. Как так вышло, что, съев всего горстку ягод, я чувствую себя тяжёлым столетним змеем, выброшенным на берег?

Ропот и Морргот не двигаются и не издают ни звука, пока я пытаюсь получше ухватиться за сложенные друг на друга камни, после чего спрыгиваю с Ропота и приземляюсь на дно траншеи. Я не уверена в том, что смогу подняться, если упаду.

Тысяча королевств, каким образом я смогу спуститься в ущелье в таком разбитом состоянии? Я точно упаду в тот поток и меня унесёт за несколько километров отсюда. С моей удачливостью, меня вынесет прямиком к начищенным чёрным сапогам Сильвиуса.

Втянув нижнюю губу в рот, я осматриваю стену в поисках выемки, на которую смогу опереться ногой. Когда я её нахожу, я поднимаю ногу и — Царица Небесная всех фейри — я вижу звёзды. Они сверкают по краям и поглощают все цвета, кроме белого и серого.

Если, конечно, белый и серый можно назвать цветами.

Я начинаю делать вдохи, пока мох снова не становится желто-оранжевого цвета, а мои сжатые руки — цвета красного персика, не считая белых костяшек пальцев. Вгрызаясь зубами в губу, я ставлю другую ногу в следующую выемку повыше, и начинаю взбираться всё дальше и дальше.

По моим ощущениям проходит лет десять, прежде чем я выползаю из канавы на глинистую и прохладную поверхность. Я могла бы пролежать здесь ещё две недели. Но, конечно, Морргот не позволяет мне этого сделать. Он начинает скакать и, наконец, останавливается прямо перед моим лицом, его горящие глаза оказываются на одном уровнем с моими.

Я вздыхаю.

— Ладно-ладно, встаю.

Я переворачиваюсь на спину, мои кости трещат, точно деревянный пол в «Кубышке».

Моё желание подняться на ноги не намного сильнее моего желания идти спасать мистического ворона из ущелья.

— У меня появилась идея, Морргот. Гениальная идея. Что если ты слетаешь вниз, схватишь своего друга и принесёшь его мне, а я удалю стрелу из обсидиана, которая его поразила?

Когда он не посылает мне никакое видение в ответ, я отрываю взгляд от дымки облаков и смотрю на огромное чёрное пятно рядом с моей головой. Ворон не испытывает ни малейшего интереса или энтузиазма по поводу моего предложения.

— Стоит ли мне воспринимать твою полнейшую апатичность как отказ?

У меня перед глазами возникает образ руки, очень красивой мужской руки, которая скользит по шипу из обсидиана и превращается в железо.

Я хмурюсь. Он как будто пытается мне доказать, что станет железным, если коснётся шипа, но для чего тогда использовать образ руки? Конечно, у ворона нет человеческих конечностей, но он мог бы показать мне, как выдавливает шип крылом, и я бы поняла.

Я испускаю глубокий вздох и с трудом начинаю вставать. Я переворачиваюсь на бок и приподнимаюсь, мои руки дрожат, точно оконные стекла во время шквалистых ветров, которые атакуют Люс, когда температура опускается слишком резко. У меня уходит почти целая минута на то, чтобы, тяжело дыша и стиснув зубы, принять сидячее положение, а затем ещё несколько минут на то, чтобы встать на ноги.

Я смотрю на дно траншеи и на Ропота, который стоит неподвижно с закрытыми глазами. Несмотря на то, что я не в восторге от этой части поездки, я рада, что конь отдыхает. Я задумываюсь о еде, и оставляю для себя мысленную заметку, что мне надо будет набрать листьев и травы. Как удаётся таким огромным коням путешествовать в течение двух дней без отдыха и еды?

Может быть, Бронвен кормит его волшебным овсом, который может насытить его на неделю? Чем больше я об этом думаю, тем более понятно