Разбойник - Керриган Берн

Повинуясь внезапному порыву, Фара бросилась к звонку, чтобы вызвать лакея. От очередного автоматического щелчка она похолодела.

– Еще один шаг – и твои зеркала обагрятся кровью.

– Уоррингтон, – выдохнула Фара. Она знала, что его выпустили из тюрьмы и что он исчез, но Мердок сказал, что его нашли мертвым. – Как вы сюда попали? – Она стояла лицом к двери, балкон располагался на высоте второго этажа. А на каменных стенах не было решеток, по которым можно было бы карабкаться.

Его глаза превратились в две темные ямы гнева на большой румяной физиономии.

– Я жил в этом доме дольше, чем ты существуешь на свете, испорченная сучка. – Он угрожающе шагнул вперед. – Это мой дом.

– Это дом моего отца, – не согласилась Фара.

– А мне известны все его тайны.

Взгляд Фары метнулся к кровати, она зажала грудь ладонями, пытаясь хоть как-то прикрыться. Ее конечности обмякли, шея заледенела, и она была не в силах шевельнуться, потому что ужас сковал все ее мышцы.

– Что… чего вы хотите?

– Я хочу то, что принадлежит мне! – рявкнул Уоррингтон, подступая к ней, пока дуло его пистолета не прижалось к ее ледяному виску. – Хочу то, что пообещал мне твой отец.

Он говорил о ней. Паника скрутила живот Фары, почти согнув ее пополам.

– Вам лучше уйти, пока не вернулся мой муж, – пригрозила она, надеясь, что ее навыки во вранье хоть немного улучшились. – Он – опасный человек. Но я не отправлю его за вами в погоню, если вы уйдете немедленно.

Несмотря на то что Уоррингтону было около пятидесяти, он сохранил мощное телосложение, разве что стал чуть слабее и тяжелее, чем в молодости. Фара вспомнила, что он сражался вместе с ее отцом на войне и спас ему жизнь. Не потому ли Роберт Таунсенд держал его при себе? Из благодарности?

Теперь, когда Уоррингтон вышел из тени, Фара разглядела, что его кожа выглядит еще хуже, чем несколько месяцев назад. Язвы усеяли одну сторону его шеи, дыхание стало зловонным. Как гниль и смерть.

Она съежилась, когда он наклонился к ней.

– Изуродованный ублюдок, за которого ты вышла замуж, не выносит твоего вида. Он не любит тебя. Он не придет, чтобы тебя спасти. Никто даже не заметит, что ты пропала.

Истина его слов напугала Фару больше, чем пистолет у ее головы. Все считают, что она легла спать. Даже если бы горничная Маргарет заглянула к ней, чтобы проверить, все ли в порядке, она, скорее всего, просто решила бы, что Фара вышла по нужде перед сном.

Никто не станет искать ее, пока Уоррингтон не сделает самое худшее.

– Я не могу дать вам то, что вы хотите.

– Знаю! – прорычал Уоррингтон, закатывая глаза так высоко, что Фара усомнилась в его психическом здоровье. – Думаешь, я не знаю? – Когтистые пальцы схватили ее за руку и потянули к большому гардеробу у восточной стены. – Я умру прежде, чем получу желанное, но по крайней мере потребую заслуженного возмездия.

Фара боролась изо всех сил, зная, что если она пойдет с ним куда-нибудь, то лишится жизни.

В дверь тихо постучали.

– Миледи? – позвал Мердок.

– Избавься от него! – прошипел Уоррингтон, прижав пистолет к ее виску с такой силой, что едва не свернул ей шею.

– Я… я уже легла, Мердок, – неожиданно ровным голосом произнесла Фара. – Я поговорю с вами утром.

– Вы захотите узнать, – настаивал Мердок. – У меня телеграмма из Лондона от Арджента… Речь о вашем муже.

– Мердок, пожалуйста, не надо меня беспокоить. Не входите сюда! – воскликнула она, молясь, чтобы он счел настойчивость в ее голосе странной и послал за помощью.

Прошла секунда, прежде чем дверь распахнулась под ударом мощного плеча Мердока.

Уоррингтон выстрелил, и Мердок упал.

Фара закричала. Она попыталась вырваться из хватки Уоррингтона, но его рука впилась в ее кожу, как когти орла. Кровь растеклась по боку Мердока, просачиваясь в серую шерсть его жилета.

– Мердок! – закричала Фара. – Мердок, вы слышите меня?

Дуло пистолета, нырнув в ее кудри, уткнулось ей в затылок.

– Ты пойдешь со мной, или следующий выстрел будет направлен ему в глаз!

Паника стихла, холодная и спокойная решимость побежала по венам Фары. Мердок не мог оставить Тэллоу теперь, когда они только нашли друг друга. Выстрел привлечет внимание всей прислуги, и следующий человек, вошедший в эту дверь, станет очередной жертвой Уоррингтона.

– Я пойду, – сказала она. – Только не убивайте его.

Целясь в Фару, Уоррингтон рывком подтащил ее к платяному шкафу, одной рукой открыл задвижку, и толкнул ее через новые платья, пока она не ударилась о тонкую фанерную стену, едва удерживая равновесие.

По другую сторону оклеенной обоями стены и бархатных портьер не было ничего, кроме холодных камней, освещенных несколькими факелами. Возникло ощущение, будто она ушла в прошлое лет на двести назад.

– Что это такое? – Дрожащий голос Фары эхом разнесся по сырому каменному коридору, в котором то тут, то там виднелись закрытые двери, ведущие, вероятно, в разные комнаты особняка.

Уоррингтон плечом грубо подтолкнул ее вперед.

– Иди! – приказал он.

Холод камней и близкая непонятная вонь, казалось, проникали сквозь тонкую ткань ее одежды. Обхватив себя руками, Фара поплелась вперед, сырая неровная земля под ее туфлями издавала такие звуки, что она боялась даже подумать о том, что там.

– Нортуок-Эбби было построено в шестнадцатом веке графом-папистом, – спокойным тоном поведал ей Уоррингтон. – Говорят, он прятал здесь осужденных католических священников и тайком вывозил их из страны через Брайтон.

– Полагаю, вы притащили меня сюда не на урок истории, – высокомерно промолвила Фара. – Куда вы меня ведете?

Пистолет Уоррингтона ткнулся ей в плечо.

– Я обращаюсь с тобой так, как заслуживают все титулованные монархисты. Вы даже не знаете, откуда взялись ваши титулы. Не желаете слушать о невинной крови, пролитой для того, чтобы вы могли получить свои замки и арендаторов.

– Это не про меня, – заспорила Фара. – Я хочу владеть только тем, что оставил мне отец. И почему вы решили, что имеете на это имущество больше прав, чем я?

Они резко остановились перед крутой деревянной лестницей, которая вела вниз, в темную бездну. Фара оглянулась на Уоррингтона, который продолжал целиться в нее, снимая со стены факел.

– Спускайся! – Он указал пистолетом на ступеньки.

Фара уставилась в темноту. Она не хотела туда спускаться. А что, если она уже никогда не поднимется?

– Пошевеливайся, или я спалю эти красивые локоны!

Уоррингтон поднес к ней факел, и Фара почувствовала жар на своей коже. Подобрав сорочку выше колен, она крепко ухватилась за грубые деревянные перила и сделала первый шаг.